Громкий шепот
Шрифт:
Боже, это совершенно глупо, но впервые за долгое время я хочу возвращаться домой не только из-за Брауни.
Нейт влетает в мой кабинет, словно летучая мышь из ада. Он, как обычно, одет в странный наряд подростка-переростка: костюм, состоящий из укороченных брюк, которые ему будто малы, обычного (спасибо, Господи) пиджака, футболки и кроссовок. Я не полиция моды, но предпочитаю одеваться по возрасту.
– Перекус. – Он бросает яблоко прямо мне в лицо.
Я ловлю его и совершаю обратный бросок, как квотербек.
–
Нейт садится в кресло за противоположную сторону стола, делая несколько глубоких вдохов. Он сводит брови к переносице и изображает озабоченность.
– Что ты делаешь?
– Чувствуешь? – Нейт машет рукой, подгоняя воздух к носу. – Пахнет сексуальной агрессией. – Он вальяжно откидывается на спинку кресла и добавляет: – Не хочу констатировать очевидное, но…
– Так заткнись, пока не поздно, – прерываю я.
Нейт вытирает рукавом пиджака яблоко и кусает его.
– Но тебе нужно потрахаться.
Возможно, я уже забыл, как это делается. Но он проживет и без этой информации.
– Спасибо, доктор. Но не пойти бы вам…
– Нет-нет-нет. Ты не будешь сбрасывать на меня свои агрессивные флюиды. Что у вас с Леви за болезнь такая: срываться на мне, когда на вашем радаре появляются женщины? – возмущенно произносит Нейт, вскидывая руки. Кусок яблока выпадает из его рта.
– Не подавись, пожалуйста, пока составляешь анамнез.
– Нет, серьезно. Когда ты последний раз занимался сексом? – Он так озадаченно щурится, как будто рассчитывает квадратное уравнение. – По моим исследованиям, этого не было с момента…
– Ради своего же блага, ешь молча, – вздыхаю я, потирая виски. – Нужно ли тебе напомнить, что у меня есть жена?
Он усмехается.
– Не то чтобы я заканчивал юридический факультет, но нужно ли тебе напомнить, что значит термин «фальшивая»?
– Это ничего не меняет. Я не буду спать с кем попало, а потом возвращаться к ней домой. Это мерзко. – Я морщусь.
– А ты, оказывается, моралист.
Я действительно считаю, что не могу так поступить. И дело даже не в моральной составляющей вопроса. Просто не хочу чувствовать себя грязным, когда Валери вдруг потребуются «фальшивые объятия», в то время как я буду оставлять после себя шлейф другой женщины.
Не хочу, чтобы она… отказалась от меня? Не знаю. Просто мне это не нужно – и точка.
– Пойдем в кабинет Леви. Мне хочется кого-то побесить, а он идеально подходит на эту роль. – Мои губы медленно растягиваются в улыбке.
Нейт потирает руки, как настоящий злодей, и отвечает:
– Этот день становится лучше.
Я встаю из-за стола, хватаю телефон и продолжаю смотреть на красную точку, которая не перестает мигать не только на карте, но и, кажется, у меня голове.
Чувство вины переполняет меня, когда я переступаю порог дома. Несмотря на то, что патрульная машина дежурит день и ночь, беспокойство не отступает ни на секунду. Я пообещал, что защищу Валери, но на часах за полночь, а в доме
Кстати, о Брауни… Почему он меня не встречает?
Свет в коридоре и на кухне выключен, стоит тишина, в которой слух улавливает лишь потрескивание камина. Передвигаясь максимально медленно и тихо, я приближаюсь к гостиной.
От открывшегося передо мной вида из меня чуть не вырывается громкий смех. Валери распласталась на диване, как морская звезда. На ее волосы падает огненное свечение от камина, отчего они кажутся еще ярче. Брауни почти полностью лежит на Валери, обнимая ее своими лапами и положив морду ей на грудь. Они оба в полной отключке.
Я подхожу ближе и замечаю на журнальном столике множество рисунков. Чертовски прекрасных рисунков. Ромашки в вазе. Ромашки на теле девушки. Бегущая собака в поле ромашек. Все цветы разных оттенков – красные, желтые, фиолетовые, голубые. Но ни одного рисунка с белыми ромашками.
Краски, кисти и множество карандашей разбросаны в творческом беспорядке. Мне становится ясно, для чего Валери совершила поездку под прикрытием.
Я задеваю коленом угол стола – точнее, судя по звуку, подрываю весь дом вместе с фундаментом. Брауни резко вскидывает голову, оглядываясь по сторонам помятой мордой. Отлично, значит, он все-таки не глухой.
Я прикладываю указательный палец к губам и качаю головой, чтобы он даже не думал шевелиться. Иначе от радости эта бабочка прыгнет на Валери и переломает к чертовой матери все ее кости.
Мы смотрим друг на друга, как два дурака, которые не понимают, чего каждый из них хочет. Брауни наклоняет голову вбок, словно говоря мне: «Прости, я тебе изменил».
Понимаю, друг. Я бы тоже лег рядом с ней. Или на нее.
С мастерством сапера я подбираюсь ближе, не издавая ни единого звука, и аккуратно спускаю Брауни с дивана. Он смотрит на меня с осуждением и ревностью.
– Это все-таки моя жена, не забывай, – шепчу возмущенно, словно он может ответить.
Я наклоняюсь, просовываю руки под Валери и, если честно, стараюсь не дышать. Во-первых, потому что не хочу вдыхать ее медовый аромат с нотками кедра. Никто не захочет знать, откуда у меня эта информация, так что опустим подробности. Во-вторых, моя левая ладонь оказывается прямо на ее голом бедре, которое не скрывают короткие шелковые шорты голубого цвета. Я уверяю себя, что во мне нет наклонностей маньяка, но не могу удержаться и провожу большим пальцем по ее мягкой коже.
Решив, что с прелюдией пора завязывать, поднимаю ее на руки, как пьяную невесту, и несу в комнату. Сквозь сон она начинает мурлыкать какие-то непонятные слова. Я уже почти дошел до ее кровати, как вдруг Валери напрягается всем телом и крепко сжимает ткань моей рубашки в кулак.