Громкий шепот
Шрифт:
– Оливии нельзя много сладкого, после него она становится бешеной. – Аннабель издает рычащий звук на последнем слове.
– Ну, в этом доме сладкое можно всем, так что тебе придется смириться.
Я приступаю к работе. Как только кисть оказывается в руках, кончики пальцев буквально начинают пульсировать от энергии и эмоций, пытающихся найти выход. И я выпускаю их, чувствуя облегчение и наполненность одновременно.
Балет был со мной на протяжении всей жизни. Тренировки, падения, взлеты, боль, множество выступлений, но ничего из этого не приносило ощущения
– Что у вас с Максом? – спрашивает Аннабель.
– Что у них с Максом? – вклинивается Лиам, развалившись на диване с печеньем в руке.
– Что у нас с Максом? – продолжаю я рубрику тупых вопросов.
Понятия не имею, что ей ответить. Что у нас? Фальшивый брак? Дружба с детства? Сожительство? Непонятные флюиды, заставляющие мурашки просыпаться день ото дня?
– Ну, та ситуация в чашках на аттракционе, о которой ты рассказывала на днях. Стоит отметить, что это было сказано с придыханием, а ты не из тех, кто так говорит. – Она обвиняюще указывает на меня пальцем, сидя рядом на полу под лестницей.
Я сохраняю молчание, вырисовывая сердцевину цветка, и пытаюсь не вспоминать тот позорный эпизод.
– Какая ситуация? – очередной вопрос от Лиама. – Я чувствую себя обделенным, Валери.
– Неважно, – отмахиваюсь я. – Аннабель преувеличивает. Ее романтическая натура берет верх.
И пригвождаю ее взглядом.
– Неправда! – Она возмущенно вскидывает руки. – Тот факт, что ты была влюблена в него почти всю свою жизнь и мечтала, как о чертовом принце, тоже неважен?
Чтоб тебя, Аннабель! Неужели я была такой же, когда она не могла разобраться в своих чувствах к Леви?
– ЧТО-О-О? – Лиам вскакивает на ноги и просовывает голову через маленькую дверцу, заглядывая к нам.
– Я не была влюблена в него! – отбиваюсь я.
– Ты просто грезила о нем! – парирует Аннабель.
– Страсти накаляются, – жуя печенье, произносит Лиам. – Ну а что, несмотря на агрессию Макса в мою сторону, он, кажется, очень даже ничего. Вся эта аура костюмов и «Я тебя засужу, ублюдок». Я не виню тебя, Валери, тут сложно устоять.
Я с большей силой вдавливаю кисть, оставляя кляксу. Они начинают меня раздражать. Лезть ко мне в душу. Пытаться вырвать мои эмоции. Я сама себе не позволяю этого делать, не говоря об остальных. Только Максу удается пробираться в неизведанные уголки, но, на удивление, это меня не раздражает.
– Между нами. НИЧЕГО. Нет! – шиплю я.
Аннабель мягко касается моей руки, высвобождая из нее кисть.
– Однажды ты мне сказала, что никто не забывает свою первую любовь. – Она притягивает меня к себе в объятия.
Лицо Лиама приобретает серьезный вид, омраченный тенью тоски.
– Не стыдись вспоминать это чувство, не бойся полюбить вновь. Ты можешь позволить своему сердцу биться для другого мужчины. Это нормально.
Но так ли это? Могу ли я действительно кого-то полюбить? Испытать притяжение? Тепло и неимоверную, как будто бы родственную связь? Я так громко кричала о любви к Алексу, что мне теперь стыдно признать чувства к другому мужчине.
– Возможно, – пытаюсь
Мы возвращаемся к моему глобальному плану. Надеюсь, Макс не отправит меня восвояси, когда увидит, во что я превратила часть его дома.
Лиам помогает затащить матрац, и кажется, что этот маленький проем под лестницей становится в десять раз меньше, потому что с нас сходит сто потов, пока мы пытаемся его туда пропихнуть. Наконец-то нам удается это сделать, и я добавляю последние штрихи.
– Боже, Валери, это великолепно! – ахает Грейс. – Я даже не злюсь за то, что ты оккупировала мою территорию.
– Спасибо, – почему-то смущенно произношу я. Мне непривычно принимать похвалу.
– Максу очень понравится, – вздыхает она. – У тебя талант. Как у меня печь или как у Брауни – жрать все подряд. Но поверь мне, этому нельзя пропадать.
Грейс целует меня в лоб.
Почему у меня складывается ощущение, что мне будет слишком сложно уходить из этого дома? Покидать это тепло. Мне здесь не холодно, не больно и почти что не страшно… Когда я не одна и не ночью.
Раздается хлопок входной двери, оповещающий о приходе Макса. Я начинаю собирать весь мусор, стараясь заглушить волнение. Вдруг ему не понравится? Черт, нужно было спросить его разрешения, прежде чем устраивать тут переполох.
– Дорогая, я дома! Надень штаны, я с Нейтом, – хихикает он.
Аннабель, Лиам, дети, Грейс и даже Брауни смотрят на меня, выпучив глаза, принимая его юмор всерьез.
– Это не то, что вы думаете, – ворчу я.
– Ого, а я смотрю, у вас тут все по-взрослому, – слышу голос Нейта.
Будь ты проклят, Макс!
Они появляются на пороге гостиной, пока я пытаюсь не сойти с ума то ли от стыда перед всеми присутствующими, то ли от ожидания реакции на мою самодеятельность.
Макс обнимает и целует Грейс в щеку и с удивлением приветствует всех наших друзей, детей и Брауни. Руку Лиама, на мой взгляд, он пожимает так, словно хочет ее сломать.
Дыхание застревает где-то на пути к легким, когда его глаза находят мои. И так каждый раз. Кажется, мне нужна йога, чтобы научиться нормально дышать.
– Привет. – Макс подходит ко мне. – Как…
И вот он замечает лестницу. А точнее то, что происходит под ней. Я слышу, как Грейс выгоняет всех из гостиной, соблазняя их «красным бархатом», который она испекла. Остаемся лишь я, Макс и Брауни – наш верный союзник и, возможно, купидон.
– Что это? – спрашивает он с таким видом, словно увидел Матерь Божью во плоти.
– Пойдем. Сейчас расскажу. – Я тяну его за руку, и он переплетает наши пальцы. Неосознанно, конечно, ведь пребывает в шоке.
Я провожу Макса через маленький дверной проем и прикрываю его макушку, чтобы он не ударился.
– Это комната для Брауни. Ну, знаешь, что-то типа спальни, – начинаю тараторить, сама того не замечая.
Он осматривает помещение, не меняя ошарашенного выражения лица. Это начинает меня пугать. Я высвобождаю ладонь и нарезаю круги по замкнутому помещению, поправляя гуся, светильники и прочую ерунду, лишь бы занять руки.