Громкий шепот
Шрифт:
Но… ничего не происходит. Макс лишь сжимает с раздражением поручень. Я и так ощущаю себя грязной из-за того, что поддалась этому отвратительному влечению (хотя мне нечего стыдиться), да еще и начинаю чувствовать себя глупой.
Выбирайся из этого дерьма, Валери. Сморозь какой-нибудь бред, ты же это умеешь.
– Макс, – начинаю я шепотом около его уха. Он наконец-то наклоняется чуть ближе. – Ты уже чувствуешь, как промок твой зад?
Он сжимает губы, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Моя грудь тоже вибрирует от хохота.
–
Я отстраняюсь и непринужденно закидываю ногу на ногу. Аттракцион продолжает совершать круги, а ветер – обдавать нас свежестью и ароматом озона.
Неожиданно Макс тянется к карману куртки и достает оттуда коробочку голубого цвета.
– Я так и не надел тебе на палец фальшивое кольцо в знак нашего фальшивого брака. – Он берет мою руку и пробегает пальцами по костяшкам. – Это важно для нашего плана.
Я несколько раз сглатываю, но мне так и не удается побороть ком и сухость в горле. Почему это фальшивое кольцо вызывает во мне больше эмоций, чем то настоящее, что было оставлено мной в больничной тумбочке?
Полный абсурд.
Макс одной рукой нажимает на маленькую кнопку ювелирной коробочки, и камень с сиянием солнца освещает и ослепляет, наверное, весь парк. Холодный металл скользит по безымянному пальцу. И казалось бы, мне уже доводилось проходить через это. Но здесь, прямо сейчас, сердце бьется не так, как четыре года назад, когда я выходила замуж за человека, которого любила. Возможно, именно та любовь была фальшивой и для выполнения моего собственного плана?
Макс не перестает всматриваться в каждую эмоцию, отражающуюся на моем лице. Я уже не понимаю, с какой скоростью вращается чашка, не осознаю, как беру из коробочки второе кольцо и надеваю на безымянный палец фальшивого мужа.
– Считается ли это вторым желанием?
– Нет. – Макс всматривается в кольцо на своей руке, хмуря брови.
Мне хочется обладать таким же даром чтения эмоции, чтобы понять, влияет ли это на него таким же необъяснимым образом, как на меня.
– Это была эгоистичная просьба маленького мальчика. Я не хочу заставлять кого-то выбирать меня только из-за того, что он проиграл мне желание. Есть большая разница между требованием «Выходи за меня замуж» и вопросом «Станешь ли ты моей женой?».
Я задумываюсь и вспоминаю слова, с которыми Алекс сделал мне предложение. Он подошел ко мне и прошептал твердым томным голосом: «Выходи за меня».
Вашу ж мать. В этой фразе даже нет слова «замуж». Не говоря уже о том, что он хотел видеть меня своей женой, любимой женщиной, партнером, другом. Он желал привязать меня к себе. Это, должно быть, был один из главных красных флагов, а я пропустила его, будучи ослепленной тем, что во мне кто-то нуждается.
На выходе с аттракциона ноги немного подкашиваются, и я впервые ощущаю высоту каблуков. То ли чашки меня закружили, то ли кольца ослепили, но я не перестаю спотыкаться. У
Мы пробираемся сквозь визжащих детей и их родителей. Толпа буквально зажимает нас с обеих сторон. Я ощущаю себя как в метро, где люди пытаются протиснуться в вагон, чтобы не ждать следующий поезд. Макс останавливается где-то позади меня, когда какой-то ребенок кричит, что он потерял свою маму.
– Не плачь, сейчас мы ее найдем. Это же твоя мама, она всегда будет где-то рядом, – слышу я за спиной его слова.
Да, так должно быть. Возможно, во мне все еще живет та семилетняя брошенная девочка. Но единственное, чего я всегда хотела – прийти к маме даже тогда, когда от меня отвернется весь мир. Хотела знать, что она рядом.
Сердце подскакивает к горлу, не давая сделать вдох. Я дрожащими руками достаю телефон из кармана пальто. Меня бросает из стороны в сторону от столкновения с людьми, пока палец скользит по экрану и пытается найти нужное имя. На каждый гудок, доносящийся из динамика, пульс отсчитывает секунды. Мелодичный голос мамы на автоответчике сообщает, что если у меня есть что-то важное, то я могу оставить голосовое сообщение.
– Мам, привет. Я… – Прерывистый вдох тревожит грудь. – Возможно, это не так важно, по меркам твоего автоответчика. Но… Но я просто позвонила сказать, что хотела бы, чтобы ты была рядом. – Делаю паузу, когда горячая слеза обжигает губы. – Я люблю тебя, мама.
Даже если ты неизлечимая стерва, какой сделала и меня.
Сильный толчок в спину чуть ли не сбивает с ног, холодное зловонное дыхание, мимолетно скользящее по шее, заставляет волосы встать дыбом. Я оборачиваюсь, но за спиной никого нет.
Господи, я схожу с ума. Мне нужен психолог. А лучше психиатр.
Толпа постепенно растворяется, и я вижу Макса с маленькой девочкой, держащей его за руку. Рядом стоит женщина с виноватым видом. Я приближаюсь к ним и начинаю улавливать отголоски разговора.
– Не бросайте ее больше, вы нужны ей. На придурка можно наткнуться даже в детском парке развлечений, – отчитывает ее Макс, и я ускоряю шаг.
С самой милой улыбкой из возможных касаюсь его плеча, но смотрю на женщину.
– Извините, он немного под впечатлением после чашек. – Я киваю в сторону аттракциона и сквозь зубы шепчу Максу: – Отдай чужого ребенка его родителю.
– Нет-нет, он прав. Я лишь на секунду… – Она вздыхает. – Неважно. Спасибо вам большое.
Женщина берет девочку за руку, и они уходят.
Макс тяжело вздыхает, поворачиваясь ко мне. Его лицо приобретает еще более взволнованный вид, когда он проводит подушечкой большого пальца у меня под глазом. Ветер усиливается, и я ощущаю, что лицо все еще влажное от слез.
– Ты плакала? – Он растирает след от туши между пальцами.
– Что? – хихикаю я. – Нет, конечно. Ты чувствуешь этот ветер? Мне глаза продуло.