Гроза пустошей
Шрифт:
В Новой Сативе говорили, что мутанты рождаются из-за близости к зоне искажений, где привычные законы физики не действуют. Якобы искажения непредсказуемо влияют на плод, пускают свои ростки в эмбрионе – и родившийся после этого человек перестает вести себя, как надлежит. Он будто прорывается за границу, которую никто так толком и не изучил, - и искажения начинают протекать через него, позволяя человеку творить черт-те что.
Так это или нет, точно сказать нельзя. Когда мутанты поняли, что бункерные вояки из Новой Сативы посылают за ними отряды, чтобы препроводить в лаборатории для исследований, они стали полностью избегать крупных поселений старого
Мне дикость и буйные противоречия пустошей нравились гораздо больше, чем города «материка». Балх же - нечто среднее между ними обоими. Кипучий, диковинный, полный самых странных людей и еще более невообразимых животных, а также гиперактивных исследователей, пытающихся отправиться в зону искажений, чтобы никогда больше оттуда не вернуться.
В основном, это торговый перевалочный пункт, где все встречаются со всеми. Перекрестье, шелковый путь. Тут собираются крайне необычные персонажи, а мое любимое занятие – нанимать таких, сталкивать их между собой и смотреть, что получится.
Отдельный бизнес в Балхе – попытка поймать живой город и переправка туда. Звучит как чистая разводка, и я об этом знал только по чужим рассказам, поэтому сильно завираться не стану. После того, как искажения разломали и перемешали мир, на границе между приемлемым и невероятным появились города, которые постоянно меняли конфигурацию и телепортировались по пустошам. Со стороны они могли показаться обыкновенным поселением, но запросто исчезали и меняли не только позицию, но и жителей, и архитектуру. Иногда они стояли на месте пару часов, иногда – недели. Живые города пребывали в движении, в них ничего не оставалось постоянным.
Яйцеголовые из Новой Сативы выяснили, что города можно стабилизировать с помощью поэзии определенного ритма, так что если у какого-нибудь виршеплета получалось выдерживать нужный ритм, город успокаивался, и в нем можно было поселиться, наслаждаясь благами былых времен. Но я не слишком верил в эту чушь - по-моему, барыги просто продавали глупцам манящие выдумки. Войдешь туда – и до свиданья. Будто мы не знаем, на что способны искажения.
Я не раз видел, как люди поразительно глупели, когда считали, что исполнение их мечты близко. В этот момент они прекращают воспринимать реальность критически, их можно брать голыми руками, и мне даже трудно винить тех, кто пользуется такой доверчивостью. Хайки, например, перед лицом исполнения своей мечты о монашеском самоконтроле прожужжала нам с Джеком все уши, периодически выпуская из рук руль. Но даже она не верила в заклинателей поэзией и странствующие города прошлого.
Мы въехали в Балх, и пиро сняла маску с белыми щупальцами. Это был один из многих атрибутов подросткового бунта в окрестностях. Маски использовали культисты белого песка, которых в Стилпорте считали последним отребьем, так что Хайки носила ее с гордостью. Но в Балхе можно нарваться либо на самих культистов, либо на тех, кто их ненавидит, а мы не должны привлекать внимания.
– Хайки, здорово!
– пацан из местных махнул ей рукой.
– Вставай сюда! Ищешь караваны?
– Нет, не в этот раз, Сило. Мы тут ненадолго.
Парнишка, кажется, расстроился, а мы оставили творение безумного механического гения Хайки
Почти весь Балх представлял собой рынок или площадки, где караванщики разбирались с грузами. Большая часть лавок, шатров и магазинов работала днем, но многие открывались только ночью, предлагая наркотики, украденные технологии из бункеров и неведомые предметы из искажений, обладающие самыми диковиными эффектами. Хайки чувствовала себя, как рыба в воде, - она не раз подрабатывала охранником караванов, а вот Джек в шумной, гомонящей толпе, которая несла нас, будто стремнина, ощущал себя явно не в своей тарелке. Он тяготел к тени, горбился, двигался неуверенно и нервно.
Заметив это, я направил их в сторону от главной улицы, если ее можно так назвать, в места потише, где стоял магазинчик Коры. Не хватало еще, чтобы Ястреба Джека кто-то узнал.
Кора торговала здесь давно и - что немаловажно - она давала мне небольшой кредит, так как у нас была долгая история отношений. После того, как ее муж погиб в пустошах, эта женщина сумела защитить магазин от разной швали и то ли дипломатией, то ли грубой силой даже расширила его. Она говорила, что ее заставляют держаться дети, но все дело в том, что Кору любили. Она, может, не была красоткой, но умела отличить изворотливого мерзавца от человека в беде, так что ей многие были должны за то, что женщина вытащила их задницы из огня.
Магазин оружия Коры находился на углу, напротив лавки с тканями и развалин старой арены. Вообще магазины и лавки постоянно дрейфовали по Балху, т.к. торговцы приезжали и уезжали, поэтому он состоял из костяка, скелета постоянно присутствующих в городе дельцов и перемещающихся временных шатров. Шатры расписывались кричащими красками, броскими надписями и - часто - эмблемами караванщиков или мастеров, если речь шла о стали, оружии, тканях, механике и прочих вещах, требующих индивидуального подхода. Это делало Балх еще более пестрым и живописным.
Мне нравился хаос Балха, как и хаос в целом. Люди обычно пугаются, поняв, что оказались в окружении, меняющемся так же часто, как рисунок облаков, но в каждой такой разноцветной куче всегда находится свое правило организации. Просто надо как следует прислушиваться и присматриваться, поймать правильный ритм. Я ловил его сразу.
Названия улиц в Балхе не практиковались, если не считать самой главной "магистрали" и нескольких десятков других - вроде, Кузнечной или улицы Тысячи Бутылок, где все собирались побухать. Те, кто носил миникомп, просто обменивались координатами, потому что магазин-шатер запросто мог переехать за несколько дней остановки, но чаще приходилось спрашивать у всех подряд.
– Давно тебя не видела, Вербовщик!
– поприветствовала из-за прилавка Кора.
Черные волосы женщины были полностью убраны под слои оранжево-зеленого платка, больше похожего на тюрбан. Люди в Балхе любили краски, и попадая сюда, я каждый раз удивлялся, как много альтернатив черно-коричневому существует в мире. Она отогнала любопытного мальчонку и поднялась.
В глубине магазина виднелось несколько вооруженных до зубов мужчин, которых я не знал, - как и караванщики, Кора часто нанимала мутантов и других головорезов, чтобы не давать покупателям лишних соблазнов обчистить прилавок. Коре было лет 45, но выглядела она еще неплохо - улыбчивая, крепкая и деловая, никаких наигранных загадок. Эдакая тетушка, которой у тебя не было.