Гроза пустошей
Шрифт:
В убежище культистов вела одна-единственная дверь со схематичным изображением белого мотылька. В ней вырезали крохотное окошко, хотя такие предосторожности казались очень старомодными во времена, когда дверь можно запросто вынести с помощью телекинеза.
Пиро постучала и слилась, подтолкнув Ястреба Джека вперед.
– Что надо?
– Нас пригласила сюда милая старая женщина, - бесцветно ответил разноглазый гипнотизер.
– Она сказала, что в девять будет церемония для желающих присоединиться. Разделить, так сказать, ваши ценности.
– О-о-о-о!
– чтобы передать удовольствие, прозвучавшее
– Добро пожаловать, неофиты! Но только нужно будет сдать все ваше оружие во-он в тот ящик.
Из стены, заставив пиро вздрогнуть, выдвинулась плита, за которой зияла довольно приличная дыра.
– Надеюсь, оружие вы вернете, - Ястреб Джек пробежал пальцами по новой винтовке.
– Что послужит гарантиями?
– Если вы сопрете мою катану, вам конец!
– прошипела Хайки.
– Мы не крадем. И также мы не угрожаем. Только любовь, знания и самопожертвование!
Я сложил оружие в отверстие и повернулся к мутантам:
– Как-то мне не понравилась эта ремарка про самопожертвование…
Те пожали плечами, и через несколько минут мы вошли внутрь.
Открывший нам рябой паренек был в полном восторге - судя по всему, новички сюда приходили реже, чем ему бы хотелось. Внутри оказалось тихо, прохладно и светло, мягко горели фонари. Кто бы ни строил это здание, он не поскупился на мастеров - резные решетки, мозаика из белого и голубого камня, красивый гладкий пол, на котором разворачивались диковинные узоры. Слышался тихий смех и плеск воды.
– Смотри, смотри…
Хайки схватила меня за плечо. Через коридор летел огромный белый мотылек размером с мою ладонь. Он сел на макушку пиро, и она заверещала что-то, полное удовольствия. На мой взгляд, выглядел он жутковато.
– Какая лохматая у него голова, - удивленно произнес Ястреб Джек.
– О-о-о-о! Это прекрасный знак, друзья мои! Они не так доверчивы, как может показаться с первого взгляда.
– Вы поклоняетесь бабочкам?
– поморщился я.
– Как-то это… не впечатляет.
– Конечно, нет, - привратник жестом предложил нам последовать вперед. – Мы не поклоняемся никому. Мотыльки - это лишь метафора того, как хрупка и недолговечна жизнь. Все в пустошах делятся на две части, друзья мои, - армия созидателей и армия разрушителей. Для того, чтобы мир развивался, нужны обе, но армия созидателей всегда должна быть сильнее. Мы не единственные обитаем в пустошах, так что расположение этих хрупких существ служит наглядным напоминанием.
– Я точно принадлежу к армии разрушителей, - заявила Хайки, осторожно ступая, чтобы мотылек не улетел.
Зуб даю, маленькое белое чудовище пило ее пот своим скрученным хоботком. Ястреб Джек вопреки безыскусному равнодушию, которое демонстрировал до этого, заинтересовался и разглядывал мозаику по бокам коридора.
Я все никак не мог понять, как ему удается иметь лицо, соединяющее в себе типичные черты простых работяг и оттого моментально растворяющееся в памяти. В историях погонь часто встречается такой незаметный свидетель - строитель, столяр или просто подсобный рабочий, который выдает ответ, куда побежал преследуемый, а потом сразу испаряется и из истории, и из головы. Отвернулся - и забыл.
При этом, когда я всматривался, то понимал, что лицо у
Интересный тип этот Ястреб Джек… Джек-колдун. Хотелось бы мне исчерпывающе знать, что он умеет, и много ли таких в пустошах. Не в курсе моих размышлений, Джек стащил потный шарф с лица и радовался непривычной в Балхе прохладе.
– Так где, ты говорил, проходит омовение?
Зал, в который мы вскоре попали, сделал бы честь настоящему замку – купол казался недосягаемо высоким и был увит голубыми цветами, издающими приятный свежий запах, кое-где в крупных горшках даже рос небольшой кустарник. Везде порхали такие же белые мотыльки как тот, что оккупировал голову Хайки. Может, мне показалось, но я заметил между листьев песчаного тушканчика. Он посверкивал темными бусинами глаз.
Сверху, разбитый сетчатым потолком на мелкие квадраты, падал свет, отчего казалось, что ты находишься в саду. Обстановка выглядела донельзя мирно - и при этом я не замечал никаких вещей, свойственных культам, никакой атрибутики, статуй, картин, алтарей. Скептик во мне закурил трубку и начал перечислять длинный список подозрительного. Мы обогнули небольшой искусственный пруд, где цвели лотосы, - розово-белые, покрытые тонкими прожилками цвета. Это место создавалось для отдыха и размышлений, и я почувствовал себя лишним.
– Проходите, друзья!
Мы вошли в широкую купальню, на дне которой маленькими разноцветными плитками кропотливо выложили рисунки разнообразных животных — джейран, верблюд, песчаный заяц, суслик. Старательный и спокойный труд чувствовался во всем, что находилось внутри храма, в каждой вещи или элементе строения скрывалась масса вдумчивой, неторопливой работы.
Кроме нас в купальне оказалось пять человек мужчин и женщин, внимавших словам чернокожего проповедника. Нас заставили раздеться и обкрутиться свежими простынями, затем культист представился как Вос и прочитал речь, которую никто толком не понял. Он говорил о том, что искажения меняют правила, по которым живет наш мир, а потому мы обязаны прислушиваться к остальным живым существам и защищать их.
Дзенцы тоже любят поговорить о благоденствии живых существ, но говорить-то говорят, а больше концентрируются на улучшении воинского мастерства.
– Тут что-то не так, - прошептал мне Ястреб Джек.
– Я как будто вижу самого себя… Как будто кто-то выстраивает картинку.
– Что?
Но он не уточнил, продолжая шевелить бровями, что выдавало глубокую внутреннюю жизнь.
На мой вкус, все пока выглядело безобидно, хотя я не понимал, на какие шиши эти миролюбивые ребята отстроили такие хоромы посреди пустошей, полных желающих ограбить ближнего своего. Несколько служителей расселись по периметру купальни и начали выстукивать сложный, увлекательный ритм на маленьких и звонких барабанах. В отличие от медитативных, погружающих в дремоту мантр, которые я как-то слышал у караванщиков, этот стук был невероятно энергичным и подталкивал двигаться.