Грязный Гарри [другой перевод]
Шрифт:
— Это понятно.
— Отдадите выкуп и возвращайтесь. Все. Если у вас есть вопросы, сейчас самое время их задать.
— Всего один.
— Слушаю.
— У вас есть клейкая лента?
— Да, по-моему, в верхнем ящике, — шеф озадаченно смотрел на Гарри.
Гарри обошел стол, открыл ящик и достал рулон липкой ленты. Закатав правую штанину, он достал из кармана куртки нож с шестидюймовым выбрасывающимся лезвием и накрепко примотал его к икре. Шеф поморщился:
— Как же это отвратительно, когда полицейский офицер нашего
Гарри зловеще усмехнулся:
— Я вырос в хулиганском районе.
Он опустил штанину, несколько раз топнув ногой, проверил нож, взял со стола сумку и вышел из кабинета. Сейчас он был похож на бродячего коммивояжера с образцами товаров.
Человек из аппарата мэра прищелкнул языком:
— По-моему, он довольно легкомысленно отнесся к двумстам тысячам долларов.
— Возможно, — согласился шеф полиции, — но лично я не хотел бы оказаться на месте того, кто позарится на эту сумку.
Теперь он был совершенно один. Порывы холодного ветра с залива веселили хрупкие белые яхты, выстроившиеся вдоль эспланады, и они то и дело пускались в пляс. Но противные якорные цепи не давали порезвиться как следует, и потому суденышки лишь раскачивались на волнах, словно резиновые утята в ванной. Гарри поднял воротник плаща и присел на скамейку напротив яхт-клуба. Сумка стояла между ног, и Гарри время от времени поглядывал на нее. Мимо прошли пожилой мужчина и мальчик, старик держал ребенка за руку. Малыш капризно надул губы и что-то сварливо бормотал себе под нос.
— Смотри, Алберт, это кеч[7], вон там… видишь, белый.
— Они все белые, — огрызнулся мальчик. — Все лодки белые.
— Верно, Алберт, но у этого синяя рубка. Увидел? Я показываю прямо на него.
— Хочу домой, — захныкал мальчишка, — есть хочу.
Они пошли прочь, старик неторопливо, наслаждаясь вечерней прогулкой, мальчик же норовил забежать вперед и нетерпеливо тянул деда за руку. Вскоре они скрылись из вида, снова стало тихо. Гарри поглядел на часы. Без десяти девять. Он прикурил сигару, взял сумку и неторопливо пошел вдоль эспланады. В конце ее виднелась телефонная будка — большой пластиковый пузырь на металлической стойке. Гарри снова сел на скамейку, ту, что неподалеку от телефона. Сунув руку за пазуху, нажал кнопку переговорного устройства.
— Жду, — негромко проговорил он. — Надеюсь, черт возьми, что ты меня слышишь, Чико. Ты же ведь не проспал, Чико, правда же?
В трех кварталах от эспланады Чико улыбнулся, услышав голос Гарри Каллахэна. Он сидел в машине, припаркованной напротив входа в гриль-бар.
— Я больше не могу говорить, Чико. Сюда идет какой-то рыболов. По крайней мере, он выглядит как рыболов. У него удочка… Но это еще ничего не доказывает.
— Правильно, Гарри, — пробормотал вслух Чико, — не верь никому.
Это действительно был рыболов. Он не обращал на Гарри ни малейшего внимания — закончив сложный ритуал прилаживания
Было ровно девять вечера.
Глава 6
ДЗИНЬ…
ДЗИНЬ…
Гарри схватил трубку, не дожидаясь нового звонка.
— Алло?
На том конце была тишина, но Гарри слышал чье-то тяжелое дыхание. Наконец спокойный голос дружелюбно произнес:
— Сумка при вас?
— У меня в руках.
— Как вас зовут, мистер?
— Каллахэн.
— Просто Каллахэн?
— Гарри Фрэнсис.
— Вам нравится это имя, Гарри Фрэнсис Каллахэн?
— Привык, знаете ли.
После некоторой паузы тот сказал:
— А у меня нет имени. Вам не кажется, что так удобнее? Разве вам не хотелось бы не иметь имени?
Гарри начал потихоньку покрываться потом. Господи, подумал он, ну надо же так влипнуть!
— Не знаю, — натянутым голосом ответил Гарри, – никогда не думал об этом.
— Кто вы? Я имею в виду, чем вы занимаетесь?
— Я офицер полиции.
Из воцарившейся в трубке тишины повеяло ледяным холодом. Когда же человек заговорил снова, голос его был значительно жестче. Теперь в нем звучала неприкрытая ненависть:
— Ну ладно, полицейский. Слушай внимательно. Я не буду повторять дважды. A поступим мы с тобой так. Вначале я немного повожу тебя — надо убедиться, что за тобой нет хвоста. У тебя будет строго ограниченное время, чтобы добраться от одной телефонной будки до другой. Будет четыре звонка. Если ты не отвечаешь, я вешаю трубку, и конец игры. Тогда все, полицейский, девчонка умрет.
— С девушкой все в порядке?
— Ты тупица. Ты знаешь об этом, полицейский? Тупой ублюдок. «С девушкой все в порядке?» Что за идиотский вопрос!
Гарри с трудом поборол в себе желание рявкнуть в ответ.
— За труп мы не заплатим ни цента, — спокойно сказал он.
— Заткнись! Заткнись и слушай. Девчонка дышит. И будет дышать до трех утра. Запомни это, полицейский. Вбей это в свои поросячьи мозги. Теперь ты будешь делать, что я тебе скажу. Если мне даже покажется, что твои свинячьи друзья следят за тобой, девчонке конец. Если ты заговоришь с кем-нибудь, девчонке конец. Даже если ты нагнешься и погладишь бродячего пса, девчонке конец. Ты понял?
— Я понял.
— Это хорошо. Это очень хорошо. Слушай меня. Я буду следить за тобой. Не все время, но когда и где — ты не будешь знать. Машиной пользоваться нельзя. Будешь идти… бежать… ползти… но через десять минут ты должен быть на причале Скотт-энд, у бензоколонки… Четыре звонка или прощай девчонка. Понял?
— Да.
— Полицейский… Надеюсь, ты все же не законченный кретин.
Раздался мягкий щелчок, и в трубке послышались короткие гудки. Гарри швырнул трубку на рычаг, подхватил сумку и побежал.