Гусариум (сборник)
Шрифт:
Поручик подбежал к окну и указал вдаль. Над тёмными улицами в нескольких местах выделялись пятна такого же яркого цвета, как пачка папирос «Али». Их на глазах становилось всё больше. Один из алых всполохов взметнулся совсем близко, и на фоне пламени ярко выделился чёрный крест.
Савелий Игнатьевич почувствовал внутри холодок.
– Неужели это… наши друзья?
Прильнув к стеклу и приглядевшись, Мякишев успокоил его:
– Нет, это храм Трёх Святителей на Кулишках.
Поручик открыл окно, и в библиотеку, сбросив листы со стола, ворвался резкий порыв ветра.
– Дайте сюда пистолет, – обернувшись, сказал Мякишев.
– Зачем? – не понял рабочий.
– Не
Савелий Игнатьевич, помедлив, отдал маузер. Мякишев выставил руку в окно и, дождавшись, пока ветер переменится, выстрелил в воздух. Резкий звук разнёсся над пустынными улицами.
Они прислушались. Через несколько секунд ветер донёс с восточной стороны знакомые медовые переливы, в которые вплеталась тревожная нота.
– Всё в порядке, – пояснил Мякишев, закрывая ставни и возвращая оружие. – Я убедил старосту, чтобы они, услышав первые выстрелы, били набат, а потом уходили на восток, за реку. Нам ответили. Значит, сигнал принят.
Поручик огляделся и заметил на стене тонкую замшевую сумку. Он схватил её и стал складывать в неё пожелтевшие страницы.
– Я понял, зачем мы здесь, – сказал он. – Именно для этого – чтобы спасти от пожара «Слово…». Ну, вот. Кажется, всё.
Он обвёл глазами комнату и посмотрел на Савелия Игнатьевича.
– Идёмте.
Потушив на ходу свечи, они выбрались из особняка. Поручик нёс в одной руке сумку, а в другой – свёрток, который им дали люди в церкви.
Прямая как стрела улица уходила вдаль. А там, где висело низкое солнце, небо осветилось багровыми сполохами.
Савелий Игнатьевич, с трудом поспевая за Мякишевым, двинулся вместе с ним обратно. Уже знакомые дома оставались позади. Теперь в тёмных окнах и острых пиках заборов появилось что-то зловещее.
Ветер усилился. Стало холоднее.
– Постойте. Уж очень кости ломит, – пробормотал рабочий. – Зайти бы куда погреться.
Поручик достал и развернул ткань из-под ножен. Это оказалась огромная рваная рубаха с шитым воротом. Савелий Игнатьевич накинул её на себя, как мексиканское пончо, и поправил пистолет на боку.
– Вы похожи на американского ковбоя, – усмехнулся, оглядев его, Мякишев. – Надеюсь, мне не придётся с вами стреляться.
Савелий Игнатьевич молча спрятал кобуру под одежду. Откуда-то ещё донёсся тревожный звон колоколов.
– Давайте рассуждать логически, – говорил на ходу Мякишев. – Если это фантом, тогда всё происходит не по-настоящему… А если нет, тогда почему в городе так мало людей… Где, например, французы?
– Но пожар-то настоящий? – спросил Савелий Игнатьевич.
– Пожар… судя по всему, да, – пробормотал Мякишев и тут же воскликнул: – Проклятье, а я об этом не подумал! Мы с вами можем сгореть. Но что же нас всё-таки ждёт дальше…
Поручик не договорил. Из переулка, словно ниоткуда, появились несколько мужчин в странной одежде. Они были одеты по-старинному и напоминали конферансье в цирке – на каждом были высокие сапоги, жёлтые штаны и синяя куртка.
А у одного из них на плечах к тому же покачивались золотые эполеты. В руках у синих были длинные ружья со штыками, которые показались Савелию Игнатьевичу бутафорскими.
– Глядите-ка, Мякишев, – указывал пальцем рабочий, – похоже, тут какое-то представление.
Поручик обернулся и встревоженно сказал:
– Мне кажется, это не совсем представление. Савелий Игнатьевич, достаньте-ка ваш маузер…
– Вы с ума сошли, Мякишев? – Рабочий покачал головой. – Кто будет воевать в таком виде?
– Сегодня –
Синие уже заметили их. Человек в эполетах резко остановился и, вскинув руку, сказал:
– Вандё… фетгяф [14] .
Савелий Игнатьевич заволновался. Чужаки разговаривали на какой-то тарабарщине.
Человек в эполетах выступил вперёд. Проигнорировав рабочего и оглядев погоны Мякишева, он, вращая глазами, с недоумением спросил на странном языке:
– Кетву бонсан, дкельармэ? [15]
14
Внимание… будьте осторожны (фр.). (Далее в сносках французский перевод не оговаривается. – Ред.)
15
Кто вы такие, чёрт возьми? Из какой армии?
Поручик, вытянувшись, отчеканил в ответ:
– Мэрюс! Колон досансуасантруа дёгуниб [16] .
Незнакомец удовлетворённо кивнул, словно ждал такого ответа, и требовательно вытянул руку.
– Бон, – сказал он поручику. – Диси вузэт каптиф. Вотрэпэиси виф… Сивлетубонёр [17] .
– Пердесёмаскарад, лёфранс этанантант бьянкомну [18] … – недовольно начал Мякишев.
16
Русская армия… 263-й Гунибский полк.
17
Хорошо. С этого момента вы военнопленные. Дайте сюда вашу саблю. Живо, если хотите по-хорошему.
18
Кончайте этот маскарад. Франция, как и мы, входит в Антанту…
Но человек в эполетах покачал головой, решительно ударил себя в грудь, на которой сверкала медная бляха, и резко перебил его:
– Нузавон даменэ каптифс деванлекомт дедюронель [19] .
– Киавудоне сёдруа эсетордр? [20] – отрывисто поинтересовался у чужаков Мякишев, нащупывая на боку ножны.
– Лёмарешаль дюк детревиз! [21] – выпрямившись, гаркнул в ответ солдат.
19
У нас приказ доставлять арестованных к графу Дюронелю.
20
Кто вам дал здесь такой приказ и такое право в России?
21
Маршал, герцог Тревизский.