Гувернантка из Лидброк-Гроув
Шрифт:
– В таком случае я не собираюсь с вами общаться. С негодяями не стоит иметь дела, - твердо заявила я, стараясь сделать так, чтобы хотя бы моральный перевес был на моей стороне.
После этих моих слов веселая усмешка пропала с лица Николаса, и он жестко произнес, рывком притягивая меня к себе:
– Это мне решать, сколько нам общаться, Эмма! Хозяин положения – я, и вы с Дорианом зависите от моей воли.
Я не могла удержаться от стона при неожиданном резком рывке и Николас в первый раз заметил мое пострадавшее колено.
– Джеймс, приведи скорее врача! – отрывисто приказал он своему сподручному, затем подхватил меня как пушинку и отнес в гостевую спальню.
Я провела в барбадосском поместье Николаса два дня. Врач оказал мне необходимую помощь,
Николаса все это время я не видела, какие-то преступные дела требовали его внимания, и круг моего общения ограничивался слугами – людьми крайне немногословными и запуганными. Обстановка господского дома в стиле ампир была роскошной и поражала богатством своего убранства. Большие персидские ковры, мебель, инкрустированная слоновой костью, а также дорогие хрустальные люстры создавали атмосферу комфорта и всеобъемлющего уюта. Николас был заядлым коллекционером качественного холодного оружия, и его кабинет был заполнен хорошо отточенными клинками, саблями и старинными шпагами, стоивших целое состояние. Прекрасные, со вкусом подобранные живописные картины украшали стены бального зала и анфилады комнат. Но мне, узнице, было не в радость жить в этом красивом месте, и мой взгляд с удовольствием останавливался только на букетах ярких тропических цветов. Над изысканными фарфоровыми вазами возвышались нежные, похожие на орхидеи цветы альпинии прекрасной, белые и розовые звездочки бегоний, причудливые ярко-алые подвески хеликонии. Искусные руки рабынь составили также красивые сочетания гибискусов, орхидей, плюмерии. И особенно незабываемое впечатление на меня произвели цветущие баугинии с цветами-бабочками.
Большой палисадник перед парадным входом также был усеян красивыми цветами, однако я не могла выйти, чтобы как следует рассмотреть его. Джеймс Хоуп и его подчиненные зорко следили за каждым моим шагом и я, несмотря на все свои старания, так и не могла ничего узнать о Дориане. Больше всего я опасалась, что он подвергается новым пыткам и побоям. Полная неизвестность повергала меня во все большее уныние, переходящее в настоящее отчаяние.
Вечер второго дня я провела в полном одиночестве и почти не притронулась к ужину. Мне так и не удалось найти союзника среди обслуги, и моя полная беспомощность угнетала меня безвыходностью положения. Я чувствовала себя несчастной и потерянной, и после неудавшегося ужина решила перейти из столовой в гостиную, надеясь там развлечься и избавиться от горьких мыслей.
Великолепный солнечный закат лил свой радужный свет в окна комнаты, предназначенной для приема гостей, и мои глаза с восхищением посмотрели на уходящее дневное светило, дающее жизнь всему сущему на земле. В который раз я с благоговением подумала о могуществе нашего Творца и мысленно обратилась к нему с горячей молитвой, желая защитить Дориана и других подневольных обитателей поместья от власти их жестокого хозяина.
Позади меня раздался стук закрываемой двери, и я быстро обернулась на звук, желая знать с кем мне придется иметь дело. Сердце замерло: Николас смотрел прямо на меня и улыбался. По его возбужденному блеску глаз и опущенными уголками губ, а также несколько нетвердой походке можно было подумать, что он выпил прежде чем прийти ко мне.
– Милая Эмма, как вам живется в моем доме? – мягко спросил он, неслышно подступая ко мне как хищник, подкрадывающийся к своей добыче. – Если у вас есть какие-то пожелания, то достаточно высказать их мне или управляющему.
– У меня всего одно желание, мистер Эндервилль, - отпустите вашего двоюродного брата, - стараясь держаться спокойно, сказала я ему. – Он ни в чем перед вами не виноват и вам не за что мстить ему, разве только за его благородство, неведомое вам.
– Чем больше вы просите за Дориана, Эмма, тем больше мне хочется убить его, - вспыхнув, сказал Николас. – Когда-то я озвучил вам условие, при котором оставлю его в покое – ваше согласие на брак со мной. Теперь ставки повысились – ваша рука в обмен на его жизнь! Подумайте хорошенько, в случае вашего повторного отказа мне
– Постойте, разве Дориан не нужен вам для того, чтобы добраться до миллионов Анжелы? – испуганно спросила я.
– Я поменял свои планы, - равнодушно ответил жестокий кузен моего жениха. – Ваше присутствие подействовало на меня вдохновляюще, дорогая Эмма, просто озарило, как завладеть всем, что мне нужно, не отдавая ничего взамен. Единственное, что может спасти моего братца и сделать его жизнь ценной для меня это ваша покорность. Так что скажете, моя милая?
Читатель, некоторое время я не могла вымолвить ни слова. Все во мне восставало против того, чтобы сделаться женой столь бесчестного человека каким являлся Николас Эндервилль. И в то же время я не сомневалась, что Николас выполнит свою угрозу в случае моего отказа, а пережить гибель Дориана для меня было все равно, что пережить гибель всего мира. И я непослушными губами прошептала трудные слова своего согласия на брак с моим мучителем.
Николас облегченно перевел дух и громко позвал:
– Хоуп!
Его помощник моментально появился в дверях, словно верный пес, сторожащий каждое слово хозяина.
– Да, сэр, - вопросительно произнес он.
– Разыщи священника и приготовь в гостиной все необходимое для венчания, - велел ему Николас, и повернулся ко мне. – Моя дорогая, иди в будуар. Там для тебя подготовлено подвенечное платье и лежат в шкатулке украшения. Принарядись как следует, я хочу, чтобы ты стала самой красивой в мире невестой. Помни, насколько ты станешь привлекательной, настолько смягчится мое сердце по отношению к кузену.
Я молча пошла в будуар и нашла там великолепное свадебное платье из белого атласа, украшенное жемчугом и серебряной цветочной вышивкой. Даже в тусклом свете свечи оно переливалось и сверкало завораживающим звездным блеском. На туалетном столике лежала большая шкатулка, полная драгоценностей. Я машинально начала перебирать их, стараясь сделать верный выбор к подвенечному платью и остановилась на бриллиантовом медальоне в качестве главного украшения. Темнокожая мулатка Кончита помогла мне одеться. Девушка явно боялась не справиться со своими обязанностями и старательно разгладила каждую складку на моей пышной юбке. Я чувствовала, что мало чем отличаюсь по положению от этой юной рабыни и также опасаюсь не угодить Николасу подобно невольнице.
Кончита закрепляла фату на моей голове, когда в дверь нетерпеливо постучали и голос одной из надзирателей возвестил, что хозяин меня ждет. Я поправила прическу перед зеркалом и последовала за посланным в гостиную. Там уже водрузили некое подобие алтаря, и священник в черной сутане уже приготовился к обряду венчания, открыв молитвенник на нужной странице.
Николас окинул меня одобрительным взглядом и, крепко взяв за руку, повел к священнику.
Венчание прошло для меня как во сне. Чуда, о котором я неистово молилась в душе, не произошло, и никто не прервал ненавистный для меня свадебный обряд. По окончании его священник сделал запись в книге регистрации актов гражданского состояния, заставил меня расписаться в ней после жениха, и я стала женой Николаса Эндервилля.
Я стояла ни жива, ни мертва, пока расходились участники церемонии и слуги. Когда кроме меня и Николаса никого не осталось в гостиной, он подошел ко мне и с удовлетворением в голосе сказал:
– Ну, я получил законное право прикасаться к тебе, Эмма! Теперь ты моя! Обещаю тебе, ты не пожалеешь, что согласилась выйти за меня. Я сделаю твою жизнь сказкой, исполню любое твое желание. От тебя только требуется любить меня.
– Счастье, которое вы мне предлагаете – это отрава, губящая душу под личиной привлекательной оболочки, мистер Эндервилль. Как все не настоящее, оно развеется прахом от малейшего дуновения ветра п. Ваш дом красив, не спорю, но вам нечего мне предложить кроме кучи находящемся в нем дорогостоящих, но мертвых вещей. Мне он уже надоел через час пребывания в нем, и я охотно променяю ваше поместье на свободу в бедной, но честной хижине, и ветер в вересковых пустошах!!! – непреклонно ответила я, глядя ему прямо в глаза.