Гувернантка из Лидброк-Гроув
Шрифт:
– Эмма, ты находишься под властью лицемерной морали, придуманной ханжами для того, чтобы властвовать над недалекими простецами, - попробовал было убедить меня мой супруг. – Пожив со мной, ты поймешь, что значит настоящая свобода, я положу к твоим ногам весь мир. Ты единственная женщина, которая смогла заставить меня пренебречь собственными интересами ради тебя, но рядом с тобой я так счастлив, что все остальное делается несущественным.
И он впился в мои губы пылким поцелуем, обдавшим жаром все мое тело. Николас сумел меня удивить, прежде я никогда не могла предположить, что под его бесстрастной ледяной внешностью скрывается клокочущий вулкан огненных страстей. Его возбужденные глаза
Читатель, в ту минуту я поверила в искреннюю любовь ко мне преступного кузена Дориана, однако его объятия не стали для меня более приятными. Я невольно принялась вырываться от него, стремясь очутиться от него как можно дальше, но он держал меня железной хваткой как пойманную птицу силками.
Я уже начала изнемогать от неравной борьбы с ним, и тут прозвучал голос, который показался мне райской музыкой:
– Отпусти Эмму, Ник, и сразись со мной!
Николас ошеломленно повернулся в сторону говорившего, и я с восторгом увидела возле дверей гостиной Дориана. Он был в окровавленной рубашке, но при этом держался так свободно и бесстрашно, что я поверила – мой любимый справится с любым врагом, даже если это будет коварный Николас Эндервилль.
Николас тем временем пришел в себя от неожиданного появления двоюродного брата и жестко сказал:
– Что же, придется избавиться от тебя этой ночью, братец! Я не позволю, чтобы ты больше вставал на моем пути.
– Тогда приступим, - спокойно произнес Дориан. Он встал в стойку и бросил кузену одну из коллекционных шпаг, которые держал в руках.
Николас поднял одну бровь и иронично спросил:
– Ты уверен, Дориан? Я всегда фехтовал лучше тебя.
– Это потому что я никогда не сражался против тебя в полную силу, Николас, - невозмутимо ответил баронет Эндервилль своему противнику. – Несмотря ни на что я всегда считал тебя своим заблудшим братом, даже когда ты пытал меня в своем поместье. Но теперь, когда я увидел, как ты применяешь силу по отношению к девушке, которая дороже мне всего на свете, я перестал видеть в тебе своего родственника и вижу заклятого врага!
– Эмма – моя жена, и у меня есть все права на нее! – воскликнул Николас, взбешенный спокойным поведением Дориана.
– Смерть освободит ее от насильственного брака с тобой, - последовал ответ.
Еще больше разозленный Николас вопреки правилам дуэльного поединка набросился без предупреждения на кузена, но Дориан был начеку и отразил смертельный выпад ненавистного врага. В свою очередь баронет Эндервилль предпринял ряд молниеносных атак, и они были так быстры, что Николас с величайшим трудом отбил их. После этой разминки братья разошлись в разные концы гостиной, чтобы с еще более неистовой силой сойтись в поединке.
Я стояла на месте, прижав руку к бешено бьющемуся сердцу, чтобы оно не выскочило от сумасшедшего волнения, и не отрывала взгляда от Дориана, молясь об одном, чтобы его не поразило смертоносное острие шпаги Николаса. Дориан хорошо держался против кузена, но Николас не придерживался никаких правил, и я боялась, что это сыграет роковую роль и разрушит его оборону. Николас применял не столько благородное оружие, сколько стулья, вазы и другие предметы, чтобы добиться победы в схватке. Дориан заставил уйти его в противоположный угол комнаты и заслонял меня собою, защищая от случайного попадания самодельного снаряда.
Во время ожесточенной борьбы гостиная, ставшая полем боя, все более начала заполняться людьми, и я с радостью увидела, что это наши друзья. Сперва прибежал юнга Сэм Дирсли, за ним появился офицер и солдаты в красной форме британской
Кузены сражались полчаса без видимого преимущества ни одной из сторон. Их обучал один мастер и их фехтовальное мастерство с владением всех известных приемов находилось на одном высоком уровне. Не только я, но и другие свидетели поединка затаив дыхание следили за дуэлянтами – исход схватки был неясным, и никто не брался предсказать каким будет его завершение.
Николасу все же удалось задеть бок Дориана обманным финтом, и он с торжеством посмотрел на мое лицо, выражающее отчаяние. Но мой супруг рано возрадовался своей мимолетной удаче. Дориан собрал все свои силы и одним молниеносным движением вонзил свою шпагу в грудь на мгновение отвлекшегося от него двоюродного брата. Николас упал на пол, и хлынувшая горлом кровь показала, что его ранение смертельно.
Часы судьбы пробили. Время преступлений Николаса Эндервилля к моему облегчению ушло в безвозвратное прошлое. Дориан отныне мог без опасения смотреть в будущее, без преследовавшей его черной тени безжалостного родственника и свободно предложить мне свою руку.
» Эпилог
Николас получил смертельную рану, но благодаря своей сильной воле и жажде жизни до конца боролся с подступающей смертью к нему смертью. Его глаза искали меня и безотчетно повинуясь воле умирающего, я приблизилась к нему и склонилась над ним, чтобы услышать, что он желает мне сказать. Николас впился в меня взглядом и побелевшими губами прошептал:
– С первой же… с первой нашей встречи я понял, что ты принесешь мне гибель, Эмма… мы такие разные… как небо и земля… Пытался поначалу держаться от тебя как можно дальше… Но может ли обреченный мотылек… не лететь на огонь?
– Упокойся с миром, Николас, - с печалью ответила я ему. – Наш Творец милосерден, он исцелит твои душевные раны и греховные язвы.
Кривая недоверчивая усмешка искривила губы Николаса после моих слов, но он пробормотал, подавшись ко мне:
– И все же, Эмма, хорошо было бы прогуляться с тобой рука об руку… по вересковым пустошам Йоркшира…
Этот последний порыв страстного желания забрал все силы умирающего кузена Дориана, он откинулся назад и навсегда закрыл свои глаза.
Дориан подошел ко мне, желая поддержать в эту таинственную и страшную минуту встречи со смертью. Я доверчиво прильнула к нему, вверяя себя и всех обитателей поместья в его руки.
Похороны Николаса были немноголюдными, но достойными представителя рода Эндервиллей. В тот день Дориан забыл обо всем плохом, что было между ним и кузеном, и помнил только об их детской дружбе. Я тоже испытывала сожаление, глядя на покойника. Николас Эндервилль был богатой, одаренной многими способностями натурой, и нельзя было не сокрушаться о том, что он пошел по пути зла.