Гувернантка поневоле, или Зелье Судьбы
Шрифт:
– Жень, – позвала женщина и сердце Анну учащенно забилось в предвкушении. – Ты ел?
Женщина оставила на маленькой кухне тяжелый пакет-авоську (Анна видела, с каким трудом она подняла ее на стол) и заглянула в комнату.
Анна задержала дыхание: еще мгновение и она увидит Его! И застонала от отчаяния – зеркало не показывало комнаты, только полумрак и голубоватое свечение монитора.
Женщина тем временем вернулась на кухню.
– Нет, – донеслось до нее, – готовить неохота было. Сделай быстро что-нибудь. У меня еще один бой!
Женщина бросила взгляд за окно, там стояла непроглядная
Из комнаты раздался мат, потом что-то упало, и в кухонном проходе все же показался он – Женя, Женечка, любимый. Анна смотрела во все глаза, как ребенок она ждала чуда – увидеть его, любимого, узнать, что у них все могло сложиться…. И чувствовала, как горечь разочарования наполняет ее душу. В проходе стоял оплывший мужик с всклокоченными волосами в болтающихся на бедрах шортах и растянутой майке, которая не прикрывала его пивного живота.
– Ну, че приготовила? Жрать охота, сил нет, – выдал мужик.
Признавать в нем своего Женечку Анна категорически отказывалась.
В одной руке он держал пивную банку, а второй почесывал волосы под пупком. Анна смотрела на его толстые пальцы-сосиски, как они бродят в волосяных зарослях и устремляются в шорты, чтобы почесать и там, и ее замутило. А ведь когда-то растительность на животе любимого мужчины казалась ей пикантной.
– Женя, ты мог хотя бы вымыть за собой посуду. – Женщина едва кивнула на раковину, заваленную грязной посудой с остатками еды, в голосе ее слышалась обреченность.
Евгения словно прорвало.
– Ты, дура! Это бабское дело. Не можешь родить, так не вякай! Кому ты нужна, хромая уродина. Благодарна должна быть, что я с тобой остался. Опять где-то шлялась до вечера? Че расселась?
Он смял в руке и бросил в раковину пустую банку из-под пива и взял авоську. Принялся рыться в ней, вытряхивая продукты, как здоровый волосатый боров в апельсинах. Что-то вывалилось на стол, что-то упало на пол, он раздраженно отпихнул ногой пластиковый стаканчик дешевого йогурта.
– Опять дерьма набрала. Пива мне взяла? Нет? Дура!
Он резко отбросил выпотрошенную авоську и двинулся к холодильнику, оттолкнув женщину с пути. Анна видела, что та ударилась плечом о стену, но не проронила ни звука. Зарвавшийся и зажравшийся мужик выудил из холодильника банку пива и направился в комнату.
– Жрать приготовишь, позовешь, – великодушно разрешил он, уходя.
Анна видела в отражении кухонного стекла, как текут слезы по лицу женщины, которая так и сидела, не двигаясь, на маленькой кухне съемной квартиры.
– Нет, не хочу так! – сказала Анна. – Лучше умереть!
– И снова – “здорово!”, – сказала старуха. – А дите не жалко?
– Ребенка я потеряла, вот и встретимся. – Анна машинально положила руку на живот.
– Дите сейчас возле постели твоей сидит, да поедом себя ест, в твоей гибели себя виня. У нее и так радости в жизни и не было почитай, а ты еще такой груз на дите взвалить хочешь?
Анна растерялась. После обещания гадалки отправить ее на тот свет, она ее побаивалась.
– А что делать-то?
– Возвращайся давай, ждут тебя.
– Как? – Анна беспомощно развела руками, теперь они стояли на опушке леса.
– Пойдем со мной, непутевая, – гадалка взяла
– Ох, бедовая девка, бедовая. Все ж по своему надо, все ж наперекор. Да разве ж от судьбы-то бегают? Ох, молодо-зелено....
Она довела девушку до прячущегося в тени деревьев старого заброшенного колодца:
– Там выход. Будет холодно и страшно, растеряешься – пропадешь. Прыгнуть надо, не забоишься?
– Нет, – твердо ответила Анна. Сейчас как никогда она была полна решимости что-то менять в своей судьбе.
Анна забралась на скользкий бортик, зажмурилась и шагнула вперед.
Вода обожгла холодом, Анне казалось, что ее сдавило со всех сторон, воздуха не хватало… Она задыхалась, сердце ее готово было остановиться. «Нет! – сказала она, – я должна вернуться!» Ее отпустило.
Анна закашлялась и открыла глаза.
Она лежала на узкой кровати в какой-то избе, рядом на табурете, положив голову на сложенные на столе руки, дремала травница. Анна потрогала одежду – она была влажная от пота, с трудом отдышалась и спросила:
– Где Ванесса?
Дремавшая целительница проснулась, потянулась, взяла свою пациентку за руку, прислушалась.
– Все хорошо с девочкой, во дворе она с Красоткой играет.
У Анны появились нехорошие подозрения, что за зверь такой - Красотка, и она поспешила уточнить:
– А Красотка это у нас кто?
– Да вон она, – хозяйка указала на окно.
Анна огляделась. Небольшой домик, стены из тесаного бревна, тяжелая деревянная мебель и легкие тканевые занавески, простая утварь и затейливые коврики. «Как дома...» – Анна выросла в поселке, но у них с мамой была квартира, а вот у бабушки – такой же домик – маленький, уютный. И огородик. И сирень в палисаднике. И герань на окне. Анна посмотрела на окно в поисках герани и Красотки, и замерла. В окно на нее смотрела… розовая пантера.
Глава 15. Поиски и спасение
Граф мерял шагами комнату в таверне. Полный двор народу и никто ничего не видел. Видели, правда, как спешно с утра куда-то оправился целитель. Куда отправился? Так к больному. Кто за ним послал? Так кто ж его знает, мало ли, вот с шахт посылают. Где посыльный? Так убег поди. Найти посыльного срочно, а то всех в карцер? Так че его искать-то, вона, спит в каморке, пацан местный.
И по-новой:
Кто приходил за целителем? Ну, я, допустим. Не, плетей не надо, я приходил. Кто послал? Так дядько Петро, что в поселении. Что сказал? Да ничего не говорил! Не, плетей не надо. Монетку? Монетку надо! Сказал, срочно вести к кривому дереву, тама встретят. Встретит-то кто? Так знамо, кто – разбойники встретят. Зачем он им? Так он и их пользует, а то кто же, один он лекарь в этих краях. Зачем это вам, ваша светлость, разбойнички надобны, не надоть их искать, они люди лихие, а нам тута другого графа не надо, нам этот хорош. Че сразу плетей-то? Да не знаю, где у них убежище, говорят, у них тут везде тайные схроны и подземные ходы меж ними наделаны. Кто говорит? Так все знают, вона и в таверне схрон есть. Показать? Не могу, и не просите. Не-а, и за монетку не покажу. За пять? Ну… А за десять отчего ж не показать. Только вы это, лорд, не говорите никому, что от меня узнали, а то мало ли, лихие люди все же.