Гувернер моего сына

Кои Юлия

– Иван, – собственное имя вырвало Ваню из тревожных размышлений. – Вы собираетесь подняться или предпочитаете остаться в постели? Если плохо себя чувствуете, я вызову врача.

– Не надо, – Ваня торопливо облизал губы. Еще не хватало, чтобы у него начали требовать полис. – Я сейчас оденусь и пойду к Милану.

– Хорошо. У него не много уроков на сегодня, поэтому я хочу, чтобы вы были собраны и свежи.

“Я тоже”, – хотелось буркнуть в ответ, но Ваня промолчал.

– И если вы так легко можете простудиться, – Морозов указал на приоткрытое окно. – Не следует вести себя столь

беспечно.

– Это не я, – ляпнул Ваня. – То есть, я его не открываю специально. Может, оно сломано.

По хмурому взгляду он понял, что следовало промолчать. Но лучше так, чем валить вину на малого, который пытался выжить его из этого дома всеми доступными девятилетке способами.

– Послушайте, – Ваня встал, по прежнему прижимая к себе одеяло. – Я сейчас спущусь. И разберусь с окном позже. Но у меня есть просьба.

– Слушаю, – Давид скрестил руки на груди.

– Не называйте меня на вы.

– Не привык к такому? – моментально исполнил его просьбу Морозов.

Ваня понял, что чуть не прокололся.

– Привык, но с малышней.

– Если так будет удобнее. Урок Милана закончится через три минуты, – Давид сверился с часами на руке. – Рекомендую быть внизу к тому времени.

Морозов развернулся и вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь. Конечно, это же не общага, где по скрипучему полу издалека слышно, что кто-то идет. Поэтому Давид подкрался к нему так незаметно.

– Ах ты, – процедил сквозь зубы Ваня.

Он точно сделал это специально. Видел же его стояк! А теперь на это нет времени. Осталось только материться и собираться так быстро, как он только мог, попутно представляя писклявый голос Аньки из продуктового, чтобы напряжение внизу исчезло.

Давид

Давид прошел по коридору и свернул в свой кабинет. Ему не нравилось, когда кто-то исполнял недобросовестно свою работу. Поэтому он быстро избавлялся от ленивых, некомпетентных сотрудников, и от тех, кто надеялся получать деньги просто так. Поэтому, когда утром к ним за завтраком не присоединился Иван, Давид решил, что, возможно, не стоит рассчитывать на этого человека. Но что он не готов был увидеть, так это голого гувернера своего сына, да еще и с утренним стояком.

Когда же тот пожаловался на недомогание, это было больше похоже на плохую, отчаянную попытку флирта. Давид тряхнул головой. Почему он продолжал прокручивать в голове их короткий разговор? Из-за холодного воздуха в комнате соски Ивана были похожи на маленькие горошины, но кожа оказалась горячей, когда он прикоснулся к его лбу.

– Проклятье, – процедил сквозь зубы Давид, усаживаясь за стол.

Из-за работы у него давно никого не было, должно быть, поэтому он с таким интересом посмотрел на парня, поселившегося под его крышей. Следовало сбросить напряжение и не мешать работе последнего.

За окном моросил мелкий дождь, но не такой, который нарушит планы двух упертых мальчишек. Мальчишек, не иначе. Потому что два ярких пятна, являвшихся дождевиками, принялись носиться по дорогущему газону и пинать неизвестно откуда взявшийся мяч. Вскоре крики и смех стали такими

громкими, что цифры на экране компьютера заплясали перед глазами. Давид несколько раз перечитал отчет и плюнув на него, выключил компьютер. Он повернулся к окну, наблюдая за тем, как его сын носится за Иваном. Милан так громко заливался смехом и возмущался, что Давил начал сомневаться, его ли это ребенок. Тот всегда вел себя сдержанно, ведь любая попытка его капризов немедленно пресекалась.

– Дурак! – крикнул Милан, запыхавшись.

Ваня остановился в паре метров от него и принялся набивать мяч. Они неплохо побегали вместе, что можно было считать успехом. Но стоило Милану устать, как он снова стал вредничать.

– С чего это? – хмыкнул Иван.

– Ты должен мне поддаваться.

Ваня рассмеялся, проглотив колкий ответ. Маленький паршивец. Возможно, следовало пойти ему на уступок, но не ждет же Милан, что каждый человек будет перед ним стелиться всю жизнь. Или ждет? Из-за раздумий Ваня пропустил тот момент, когда ребенок отдышался и бросился в его сторону, пнув мяч, который Ваня придавил к земле ногой.

– Лузер!

– Боже, надоест ли ему когда-нибудь? – проворчал Иван, которого за всю жизнь столько не обзывали.

Вроде и не обидно, понятно, что малой просто его выжить хочет, но с другой стороны, это же ни в какие рамки! Была бы его воля, отстегал бы паршивца крапивой. По лицу поползла злорадная ухмылка, как у похитителя рождества, который задумал пакость. Конечно, он не станет так делать, но помечтать было можно. Ваня повернулся к дому, когда ему показалось, будто кто-то сверлит дыру в его затылке. Он устремил взгляд на окна второго этажа и замер, заметив Морозова. Тот наблюдал за ними и от его пронизывающего взгляда стало не по себе.

– Давай закругляться, – махнул рукой Ваня Милану, который добежал до высокого забора и забил мяч в “ворота” из двух небольших елей.

– Не хочу! – насупился малой и побежал от Вани, забыв про мяч.

– Что значит не хочу? – возмутился Ваня. – Ты вспотел, а на улице дождь. Заболеешь!

– Нет!

Ваня зарычал, сжав руки в кулаки. Ну почему нельзя быть нормальным и послушным? Ведь не может же он уйти, оставив паршивца одного. Ваня побежал за Миланом, который вздумал обогнуть огромный дом. Дерн вылетал из под подошв, морось усилилась, превратившись в настоящий дождь. Впереди маячил ребенок, в своем пугающем желтом дождевике и Ванино сердце дрогнуло. Он догнал подопечного, схватив его за капюшон.

– Почему ты убегаешь, когда взрослый тебя зовет? – выкрикнул Ваня, едва не встряхнув Милана.

– Отпусти! – тот уперся своими ручонками, попытавшись отцепить Ванину руку.

Ваня подхватил малого и держа его под мышкой, так, что тот больше походил на мешок, понес его к дому.

– Вечно ты все портишь, – пыхтел Милан.

Он еще что-то говорил, но Ваня его не слушал. Из-за бега или тревоги, которая волной накрыла его, пока он догонял ребенка, Иван слышал только шум крови в ушах. Они находились на закрытой территории и беспокоиться было не о чем, но он знал, что подобная беготня на улице, где кругом полно машин или незнакомых людей, ничем хорошим не заканчивается.