Гвардейцы стояли насмерть
Шрифт:
В момент, когда обстрел дома прекращался, пьяные фашисты с выкриками: "Хох!", "Рус, буль-буль Вольга" кидались к дому. Но внезапно, словно споткнувшись, падали на землю или, словно переломившись в пояснице, опрокидывались навзничь. Гвардейцы-разведчики косили их ряды. Те же фашисты, что оставались в живых, поворачивали назад, уползали.
Видно, их командир, доложивший своему начальству о сдаче его солдатами дома, получил нагоняй. Пытаясь восстановить положение и свою репутацию, он гнал в атаки отделение за отделением,
А наши бойцы во главе с сержантом Павловым после каждой отбитой атаки скрупулезно пересчитывали патроны, поочередно чистили оружие, выломанным из стен кирпичом и снятыми батареями парового отопления укрепляли свои огневые позиции, посменно отдыхали у бойниц, чтобы по первому же сигналу встретить врага метким автоматным огнем.
Так прошла вторая тягостная ночь, второй день. Снова наступили сумерки. Тревога закрадывалась в сердце разведчиков: боеприпасы-то на исходе. А враги по вспышкам выстрелов, наверное, догадались, сколько бойцов в доме, хотя они и часто меняют свои места, и теперь жди еще какую-нибудь пакость, на то они и фашисты.
* * *
Между тем, о группе разведчиков наши командиры очень волновались.
Командир полка Елин спрашивал у командира батальона капитана Жукова:
– Сколько человек ты послал туда?
– Четверых.
– Мало! Разве они могут такой дом удержать? Ведь у них одни автоматы.
– Больше не мог, товарищ полковник, - отвечал Жуков. - Сами знаете, во взводах осталось по нескольку человек, а оборона...
– Знаю, - перебил Елин. - Связаться с ними пробовал?
– Дважды посылал по паре бойцов. Не дошли! Решил зря не терять людей.
– А живы они?
– Наумов докладывает, что огонь ведут все четверо. Под вечер я сам лично видел, как они атаку отбили.
– Сегодня подкину тебе немного людей, а ты готовь сейчас штурмовую группу им в помощь.
В эту минуту в подвал штаба батальона вошел боец. Без пилотки, в грязи. Его надорванная пола шинели волочилась по земле. Доложил:
– Я из "дома Павлова"... Санинструктор Калинин.
Так и получилось, что ни Елин, ни Жуков, никто из присутствовавших здесь не обратили внимания, что это четырехэтажное здание, называемое до этого Домом специалистов, о котором шла речь, сейчас в устах Калинина обрело новое имя.
Елин прочитал записку сержанта Павлова, приказал накормить Калинина и еще раз напомнил о штурмовой группе.
– Этим "домом Павлова" мы вобьем противнику хороший клин, - уходя, сказал Жукову командир полка.
Но штурмовую группу послать в ту ночь не удалось: со стороны соседнего дома, превращенного гитлеровцами в сильно укрепленный опорный пункт, они предприняли несколько атак на батальон Жукова с целью пробиться к Волге и расчленить дивизию. Тут уж стало не до "дома Павлова".
* * *
– Сержант, не наши ли ползут, - вдруг обрадованно крикнул Черноголов. Вон
Со стороны наших окопов действительно что-то двигалось. А вдруг это возвращается немецкая разведка? Ведь ничего не понять в темноте, да еще в такой кутерьме, кто и откуда может появиться.
– Подожди, подпустим поближе, - шепнул Павлов и, взяв автомат наизготовку, встал рядом с ним.
И когда до ползущих оставалось не больше, чем на бросок гранаты, сержант, как когда-то в карауле, окликнул:
– Стой! Один ко мне, остальные - на месте!
– Не стреляй, Павлов! - послышался знакомый голос недавно прибывшего лейтенанта И. Ф. Афанасьева. - Свои идут...
Павлов и Черноголов распахнули двери подъезда и, с трудом сдерживая радость, смотрели, как с улицы торопливо вбегали и исчезали в слабо светящемся подвале тяжело нагруженные боеприпасами, шанцевым инструментом и продовольствием их товарищи. Следом за ними с термосом за плечами, котелками и фляжками в руках замыкал группу ротный старшина Мухин.
– Сейчас, сержант, обмоем это дело, - сказал он Павлову. - Небось, проголодался вместе со всем своим гарнизоном.
– И это есть, - ответил Павлов и только сейчас почувствовал, как он голоден.
От сильных рукопожатий у него заныла рука.
– Наконец-то дождались! - проговорил он. - А теперь нам куда, в роту, что ли?
– Ты что ж так плохо о нас думаешь? - засмеялся Афанасьев. - Вы дом заняли, удержали его, а мы, выходит, на готовенькое. Нет, вместе будем сражаться.
– Вот и хорошо, - обрадовался Павлов. - Теперь нас целый гарнизон. Сколько вас прибыло?
– Двадцать два человека. Показывай свое хозяйство, - предложил лейтенант, - и если, говоришь, нас стало целый гарнизон, то и будь отныне его комендантом. Заодно и с новыми обязанностями знакомься.
Едва они вышли, как по соседству послышался детский плач.
– Что это такое? - удивился лейтенант.
– Население, - ответил Павлов. - Заглянем?
Они постучали и вошли в соседнюю, едва освещенную коптилкой подвальную комнату.
С кроватей, расставленных вдоль стен и по углам, стали подниматься обеспокоенные жильцы, а молодая женщина, стоявшая у стола, пыталась угомонить плачущего ребенка.
Афанасьев поздоровался.
– Никак нашего полку прибыло? - поинтересовался высокий старик, выходя на середину комнаты.
– Прибыло, папаша, - ответил Павлов.
– Слава богу! Теперь вам веселее будет. Разве можно вчетвером такую силу сдержать? - подчеркнул старик. - А коль нужда настанет, то не забудьте, нас, стариков. Мы еще крепкие. Можем, если что, и на часах с винтовкой постоять. Дело хоть и давнее, но знакомое. Мы еще в девятнадцатом году от завода "Дюмо" - тогда так нынешний "Красный Октябрь" назывался - были в окопы посланы белогвардейцев отражать...