Гвардия Хаоса

Акисс Ардо вин

— Может быть, здесь нет так и глубоко, — бодро предположил инспектор. — Вдруг вброд перейдем? Если получится, то и вещи сможем перенести, а там уже у костра просушимся.

Виктория фыркнула — она оказалась в меньшинстве. Но лезть в воду им не пришлось.

Дженази, стоя на противоположном берегу, простер над озерной гладью руку. По воде пошла рябь, затем она стала раздвигаться, расходясь в стороны двумя гладкими полупрозрачными стенами — до тех пор, пока не показалось песчаное дно с водорослями и ракушками.

— Да-да, мы поняли, дядя! — крикнула Дженази Юрика. — Сейчас подойдем!

Потом она посмотрела на

Викторию.

— Все еще хочешь здесь остаться?

***

Дочь Валерии покачала головой. Только что дядя предстал для нее в совершенно новом свете. До этого момента она считала его своим формальным родственником и невероятно сильным и древним воителем — бывшим Гвардейцем Хаоса. Она успела узнать некоторые из его сильных и слабых сторон, и наличие последних ее расстраивало, что и было причиной последних трений между ними. А еще она сомневалась в том, что его огромный опыт вряд ли окажется полезен именно для нее из-за разницы в мистических способностях. Из рассказов матери она знала, что Дженази прежде всего непревзойденный мастер меча, обладающий невероятной силой и скоростью. Его навыки были настолько высоки, что он не использовал в бою свои мистические способности со времен войны Юга — то есть тогда, когда Валерия была еще ребенком. А значит, она почти ничего не могла рассказать дочери о его мистических способностях, кроме регенерации и управлении воздухом. Теперь, когда Виктория познакомилась с легендой лично, она узнала о его возможностях исцелять и влиять на сознание окружающих людей. Это производило впечатление, но ей было необходимо другое. Ее способности замораживать и создавать лед были проявлением гидрокинеза, который в чистом виде у обладателей мистических способностей встречался очень редко, поэтому никто не мог дать ей совет, как можно превзойти ее нынешний уровень силы и оказаться на одной ступени с отцом. И вот такой человек нашелся. Теперь у нее был учитель.

***

Пройти по дну озера оказалось не так и тяжело — оно было практически сухим благодаря силе Дженази. Сложности возникли, когда потребовалось взобраться на крутой берег острова — дно рядом с ним резко понижалось, и будь вода на месте, они оказались бы в ней с головой — ни о каком переходе вброд и речи быть не могло.

Просперо старался не смотреть Виктории в глаза, когда она протягивала ему руку, чтобы помочь вскарабкаться наверх. Дети семьи Лэйт, в отличие от него и Юрики, преодолели препятствие со сверхчеловеческой ловкостью, практически взлетев к ожидающему их Дженази.

Когда все оказались на острове, он опустил руку и вода аккуратно вернулась на место, без лишнего шума. Большой оранжевый диск солнца висел над горизонтом, напоминая, как мало у них осталось времени на обустройство лагеря. Но до полного наступления темноты они успели уложиться в срок.

— Здесь мало дров, — Виктория озвучила сделанное ранее наблюдение, когда все сидели вокруг небольшого костра с установленным над ним походным котелком. Отвечать за готовку вызвался Просперо. — На приготовления ужина хватит, а вот завтракать будем всухомятку.

Дженази провел рукой над едва нагревшимся котлом и вода тут же вскипела.

— Тебе не кажется, что применение мистических способностей в таких бытовых делах выглядит немного смешно? — Виктория честно старалась,

но сдержать раздражение поведением дяди было выше ее сил.

— Смешно зависеть от пищи, тепла и сна, — ответил Дженази. — И уж тем более от чужого мнения. Но это не так уже и плохо. Это даже нормально. Гораздо смешнее, когда человек забивает себе голову проблемами, которые решаются без особого труда. Ему нужно просто начать их решать.

Виктория молча поднялась на ноги и подошла к воде. Наклонилась, коснувшись пальцами ее поверхности.

— Я скоро вернусь, — сказала она и сделала первый шаг. Ледяная тропа, соединившая оба берега, даже не треснула под ее весом. Главное было не подскользнуться и не свалиться в воду на виду у всех. Это стало бы большим ударом по ее уже порядком задетому самолюбию.

— Пойду помогу, — Ранмаро последовал за ней, жестами давая понять остальным, что проследит за тем, чтобы с его сестрой все было в порядке.

— А я пойду вздремну, — сказала Юрика. — Разбудите, когда ужин будет готов. Хотя лучше не надо. Мне что-то не хочется есть, — и она скрылась в их общей с Викторией палатке, как-то особенно резко застегнув молнию.

Дженази и Просперо остались одни.

— Каково это — быть таким, как вы? — задал вопрос Просперо, просто чтобы не сидеть в тишине. Дженази, что называется, «ушел в себя», заворожено рассматривая языки пламени, и инспектор чувствовал себя неуютно. Ему казалось, что дядя ребят исчезает из реальности.

— Хотя, думаю, вы можете задать мне такой же вопрос, — произнес Эспозито, не дождавшись ответа. — И я не смогу вам ответить. Я сам не знаю, как мы выживаем — хрупкие, беспомощные, полуслепые и полуглухие. Чтобы убить нас, не нужно рубить голову — достаточно рассечь артерию, сломать неудачно ребро или слишком сильно ударит по голове. Мой знакомый умер, подавившись куском хлеба в ресторане… Я молчу уже о болезнях. Если задуматься — это очень страшно. Но когда ты забываешь о своей смертности, жизнь просто идет.

— Вы ошибаетесь, инспектор, — произнес Дженази, продолжая смотреть на огонь. — В этой бесконечной Вселенной наши шансы погибнуть равны. А если сравнивать их с вероятностью наступления смерти для жителя Ховина, Фламби и Эдельбрасса, то мы и вовсе безнадежно проигрываем.

— Постойте… Вы имеете ввиду себя и меня?

Дженази усмехнулся.

— Отправившись с нами, вы встали на тропу войны, даже не представляя, с кем придется столкнуться, но с твердой убежденностью сражаться до конца. Рано или поздно вы погибнете в бою, столкнувшись с тем, кого не сможете победить. И со мной точно также. Рано или поздно я встречу того, кто окажется сильнее меня, не смогу отступить и погибну. Так у кого больше шансов выжить — у нас или у какого-нибудь булочника, который в последний раз дрался еще в школе?

— Хотите сказать, что боитесь смерти точно так же, как и я? — удивился Просперо.

— А разве вы боитесь смерти? — наступила очередь Дженази изумляться. — Я бы так не сказал. Как по мне, вы прилагаете все силы, чтобы с ней встретиться.

— Бояться и избегать — не совсем одно и то же, — нахмурился инспектор. — И я не хочу умирать, если вы об этом. Мне нравится жить. Но в то же время я должен следовать своему долгу.

— Бороться с несправедливостью? Наказывать зло? — в голосе Дженази не было ни капли иронии. Только грусть.