Гвианские робинзоны
Шрифт:
Из этой речи Казимир понял лишь то, что белый друг не бросит его. К тому же он пожал ему руку – такого со старым негром не случалось уже лет пятнадцать. Нет нужды описывать эмоции прокаженного.
Итак, решение было принято. Они построят легкую лодку с небольшой осадкой и загрузят в нее как можно больше съестных припасов – главным образом куака (маниоковой крупы) и сушеной рыбы.
Как все будет готово, они спустятся вниз по ручью, передвигаясь только по ночам. Днем они будут прятать пирогу в прибрежных зарослях, а сами отдыхать в тени деревьев.
Когда
Там они будут спасены, поскольку Джорджтаун, он же Демерара, находится недалеко от устья этой реки.
Так в целом выглядел их грандиозный план, не считая возможных изменений по вине непредвиденных обстоятельств. Если говорить о бесчисленных трудностях, друзья просто перечислили их, чтобы больше к этому не возвращаться.
Провизии было более чем достаточно. Оставалось только ее собрать и упаковать, когда настанет время. А вот с плавучим средством дела обстояли не так просто. Обычное каноэ из коры не годилось для такого путешествия. Оно склонно к протечкам, так что провиант, основной ресурс путешественников, может оказаться под угрозой. К тому же такая лодка не сможет выдержать удары и толчки во время переходов через пороги, каких на гвианских реках и ручьях необычайно много.
Поэтому было решено построить пирогу по образу тех, что делают чернокожие племен бош и бони, из цельного ствола местного дерева бамба, не подверженного гниению и стойкого к воздействию воды.
Заостренная и приподнятая с обеих сторон, такая лодка способна плыть вперед и назад без ущерба для скорости. На обоих концах оставляют толстый слой древесины, не менее полуметра, так что удары о камни ей не страшны. Обычно эти лодки делают пяти метров в длину, они способны нести двух гребцов и до пятисот килограммов груза.
Теперь нужно было найти подходящее дерево, отвечающее всем необходимым требованиям, то есть не слишком большое, не слишком маленькое, в расцвете лет, без единого дупла и больших трещин, а главное – недалеко от ручья и плантации.
На поиски ушло два нелегких дня блужданий среди гигантских деревьев Гвианы, где они растут не рощами, а разбросаны там и сям среди бескрайних просторов.
Подходящее наконец обнаружилось, и Казимир, как главный инженер-кораблестроитель, объявил, что оно «бон-бон». Товарищи сразу же приступили к делу. Но увы, работы продвигались крайне медленно. У старого отшельника был лишь небольшой топорик, острие которого отскакивало от твердой древесины бамбы, оставляя на ней лишь неглубокие зарубки.
К счастью, Казимир до тонкостей изучил все приемы лесных жителей. Когда железа было недостаточно, они прибегали к помощи огня. У подножия дерева развели костер, который двое суток медленно горел, обугливая ствол до тех пор, пока тот не рухнул среди ночи с оглушительным треском.
Разбуженный этим звуком, Казимир мгновенно
– Вы слышать, компе?.. Бум… Оно упасть, треск на весь лес!
Робен, вне себя от радости, не сразу смог снова заснуть.
– Это хорошо, вот начало нашего пути к свободе. У нас, правда, нет инструментов, чтобы выдолбить лодку, но…
– О, ну и что, – перебил его старый негр. – У лесных негров бош и бони тоже нет железо, они делай лодки с помощью огонь.
– Да, знаю. Они выжигают огнем внутреннюю часть дерева, а затем выравнивают ее мачете или даже заостренными камнями, но я придумал кое-что получше.
– Что, что вы придумай, компе?
– У тебя есть мотыга, и преотличная, не так ли? Так вот, я заточу ее как следует, сделаю крепкую рукоятку, и у нас будет прекрасное тесло. Вот увидишь, Казимир, с таким инструментом я смогу сделать пирогу такой же гладкой и цельной внутри и снаружи, как лист барлуру.
– Хорошо, компе, хорошо! – радостно воскликнул негр.
Сказано – сделано, и компаньоны, приспособив мотыгу к ее новому предназначению, отправились прямиком к месту постройки лодки.
Каждый нес с собой немного еды, чтобы было чем подкрепиться в течение дня, по пути они весело беседовали.
– Ну вот, Казимир, – говорил Робен, ставший куда более общительным с тех пор, как его жизнь обрела цель, которой он мог достичь в скором времени, – думаю, что через месяц мы сможем отправиться в путь. Скоро мы будем далеко отсюда. В свободной стране. Я больше не буду диким животным, которое преследуют, каторжником, которого травят собаками… Я перестану быть добычей для индейцев и стражников… Я больше не буду белым тигром!
– Оно так, хорошо, – негромко повторял прокаженный, разделяя радость своего друга.
– А еще, представь себе, я смогу увидеть мою жену, моих милых малюток. В одно мгновение забыть обо всех прошлых пытках… Стереть одним поцелуем воспоминания о каторге… Сжимать их в объятиях, видеть и слышать их! Эта надежда придает мне силу великана. Мне кажется, что я мог бы разнести весь лес в щепки. Сейчас ты увидишь, как я возьмусь за лодку… нашу прекрасную лодочку, в ней вся моя надежда. Точно! Мы так и назовем ее – «Надежда»!
В этот момент они оказались на прогалине, которая появилась в результате падения бамбы, увлекшей за собой несколько соседних деревьев. Солнечный свет так и хлынул через брешь, открывшуюся в зеленом своде. Обломленный ствол все еще дымился.
– Вперед, за работу, мой…
Робен не смог закончить фразу. Он замер, потрясенный, при виде мужчины, вооруженного мачете и одетого в мрачную каторжную робу. Незнакомец резко выпрямился и произнес запросто:
– Гляди-ка, это вы, Робен? Черта с два я ожидал встретить вас здесь…