Гюда, самолетная томте

Клещенко Елена Владимировна

На сердце у Гюды было смутно. Оставаться тут было нельзя. С авиацией кончено, жизнь ее снова сошла на нет и оборвалась, как плохо спряденная нитка. Может быть, когда-нибудь появятся другие томте, такие же сумасшедшие, как корабельные, но сама она не могла. И куда идти? Домой, к родителям? Ну уж нет. В Стокгольме приглядывает Альдис, это теперь ее дело. А мне куда?.. Смеркалось, а она так и сидела,

будто зачарованная, не в силах ничего решить.

В кухню зашел Самуэль. Присел у лесенки, провел пальцами по нижней перекладине. Опустил на пол мешок с развязанной горловиной. И прошептал:

– Господин и госпожа томте, в мой домишко пойдемте? Здесь что, здесь теперь военные порядки. Я знаю, вы этого не терпите. А мой папаша арендатором у господина Свенсона. У них с мамой коровы, куры, земли, понятно, немножко. Но, я считаю, это хорошее предложение. Я заезжать к ним буду, рассказывать, как тут, на фабрике. К чему я говорю, война - это дело скверное, хоть станем мы воевать с Россией, хоть нет, всем придется туго. Родители у меня старые, ваша помощь бы пригодилась... Господи Иисусе, я же образованный человек, училище закончил!.. Ладно, как знаете. Надумаете - полезайте, а я кофейку себе сварю.

– Уж извини, если не так нарядно, как в городе, - сказала Гюда. Четверть века не особенно ее переменила, только резкие морщинки легли у рта, а белый пух волос стал серебриться.

– Мама, все отлично!
– сказала Альдис.
– Я положу его на твою кровать, можно?

– Стулья придвинь, чтобы не упал. Таскаешь дитя, как котенка за шиворот, думаешь, он такой же, как ты? Рожденные дети другие, они не сразу готовые...

– Мам, мы разберемся, не волнуйся!

Дочь отвечала непочтительно, в кого только такая зараза? Набралась в городе современных манер. Небось там все с родителями так-то - "мам, мы разберемся". Но все равно она была рада Альдис и внуку.

– Оскар все еще летает, пассажиров возит на трехмоторном самолете. Эдит работает секретарем в "Дагенс Нюхетер". Сын окончил технологический институт, теперь авиаконструктор на секретном заводе! Дочка... ну, она учится, но, я думаю, она просто выйдет замуж и народит детей своему долговязому.

–

А что ж, и хорошо!
– с нажимом сказала Гюда.
– Только бы войны не было, а так отчего бы не рожать. А твой Карл что делает? Все состоит при своих поездах?

– При трамваях. Служит в трамвайном депо, так это называется. Его там очень уважают! Зовут господином директором. Все знают, что без него ничего работать не будет. Ремонтная бригада ему каждую пятницу оставляет рюмку пива и монетки в пять эре, говорят - "на проезд". Это они так шутят, проезд у него бесплатный...

– Пиво?

– Мама! Карл не какой-нибудь забулдыга! Это обычай!

Верно, на забулдыгу зять не был похож. Гюда его видела, когда навещала дочку в Стокгольме год назад. Плотный, щекастый, в клетчатой рубахе и комбинезоне, почти такой же рыжий, как незабвенный Нильс Гуннарсон. Важности у него хватило бы на целую дюжину директоров с высшим техническим образованием. Очки носил в стальной оправе и волосы гладко прилизывал. А дитя все одно получилось лохматое, все волосы дыбом, как у Альдис и самой Гюды.

– Значит, полеты теперь побоку? На трамвае ездишь, как горожанка?

– Мам, ну ты скажешь - побоку. Я винта из рук не выпускаю, в доме девять этажей, легко ли! Да и ночью, когда люди спят, хотя бы отдохнуть, на крышу подняться, звезды увидеть, проливы. А то весь день между домов, в камне, с ума можно сойти. Только Карл говорит, что пропеллер на свободной оси - это нерационально.

– Вот как, твой Карл говорит?
– ласково пропела Гюда.
– А еще что он говорит?

– Неоптимальное инженерное решение, - с показным смирением пояснила дочка. Пока мать не косится на большую чугунную сковородку - ничего, нестрашно.
– Он хочет для меня другой сделать, чтобы руки были свободны.

Гюда фыркнула, наклонилась вытащить яблочный пирог. Подняла фартук к лицу, утерла пот, выступивший от печного жара, и что-то долго не опускала. Потом обернулась к кровати, огороженной стульями, где лежал внук.

– Не видишь, что ли? Маленький Карлсон опять снял носочки! Дождешься, простудится!

2016