Халид его пленница
Шрифт:
Какая-то мазахисткая часть меня хотела, чтобы Халид увидел сына. И тогда на один секрет между нами стало меньше. Потому что тайны душат меня, уже не помню, что именно рассказывала мужчине.
Какой-то туман в голове, сомнения. Я говорила ему, когда попала в детдом? А фамилию опекунов называла или нет? Терещенко. Я так и не получила себе эту фамилию, не оформили все документы.
Точно помню наш последний поход в кафе. Пять лет назад. Когда я призналась мужчине в любви, сплела ложь и правду. Кажется, я соврала, что меня кто-то
Мне просто нужно было узнать – за что Халид лишил меня семьи. Что именно произошло столько лет назад? Когда живешь одной местью – нужно хоть что-то получить.
– Ада, доченька, - тетя Катя забредает в комнату ранним утром. – Ты бы поела, сама гляди заболеешь. Нагреть тебе?
– Да, спасибо. Простите, что я вас так нагружаю.
– Глупостей не говори. Колокольчик совсем не доставляет проблем. Ты… Сейчас с его отцом?
– Нет. Отец Яна – испанец. Никто другой.
Несуществующий мужчина, о котором я рассказывала всем. Будто я могла хоть смотреть на кого-то, кроме Халида. Он же мне в мозг пробрался, в самую душу. Выпотрошил всё, забил собой.
У меня было ощущение, что стоит пойти с кем-то на свидание – как сразу же окажусь в плену Халида. Почувствует, что кто-то другой претендует и заберёт обратно.
– Ну-ну, - тетя Катя цокает языком, разогревая еду в микроволновке. – И чего он тогда так крутится?
– Потому что может. Потому что я плохо справилась с побегом. Мне бы поучиться у Ники, как скрываться.
– Ника, спасибо Господи, не влюблена в своего преследователя.
– Я не люблю Халида!
– Не любишь, конечно. Но заинтересована в нём так же, как и он в тебе.
Не хочу грубить женщине, поэтому просто молчу. Проглатываю фразы о том, что не нужно играть со мной в психолога. И советов тоже не нужно. Потому что…
Халид – опасная бездна, которая манит. Ты знаешь, что расшибешься, если прыгнешь. Но при этом не можешь отойди, завороженно вглядываясь в черноту. А если всё таки шагнуть?
К обеду Яну становится лучше, и я окончательно расслабляюсь. Рисую с ним в альбоме, постоянно проверяя температуру. А сын выглядит так, словно не он пугал меня своим состоянием пару часов.
Абсолютно здоровый ребёнок, даже горло почти не красное. Лишь слабые отблески ОРВИ, поэтому мы даже выбираемся на прогулку.
– Милый, помнишь правила?
– Угу.
– Мы погуляем в сторонке от других детей, совсем чучуть.
– Угу.
Ян сам справляется с обувью, выглядя покорителем вершин. Протягивает мне хрупкую ладошку, крепко цепляясь за меня. Не выдерживаю, подхватывая на руки сына. И именно в этот момент звонит Халид.
– Освободилась? – настолько холодно, что мороз спускается по коже. – Я заеду через полчаса?
– А чуть дольше? Яну стало лучше, младшему, - отчитываюсь, как перед начальником. Но на работе хоть можно уволиться. – Мы вышли на прогулку. Я помогу уложить его в обед, можно?
Мой голос звучит
– Или мне бросать ребенка на площадке и бежать к тебе? Жаль не на каблуках, было бы эффектнее.
– И свернула бы себе шею, - Халид не велит заткнуться, а мне так не хватает перепалки. Чтобы доказать, что я уж не совсем размякла. – Я всё равно заеду. Пообедаешь со мной.
– Не думаю, что я одета подходяще…
– Ада. Через полчаса.
Соглашаюсь, потому что отказ всё равно никто не примет. Постукиваю пальцами по скамейке, наблюдая за Яном. Нужно отвести его домой, в очередной раз спрятать.
Я всё время высматриваю людей Халида вокруг. Думаю, как лучше укрыть и повернуть сына. Чтобы никто не заметил сходства между ним и Халидом.
Но нет, вокруг только другие мамочки с детьми, несколько подростков. Никого подозрительного, и от этого сердце сжимается. От плохого предчувствия, словно надвигается что-то необратимое.
– Мам, качели!
Ян ставит перед фактом, кивая на горку. Киваю, разрешая всё. Некоторые девушки осуждающе смотрят на меня, качая головой. Да-да, не поддерживаю малыша на высоких ступеньках. Но ведь стоит подойти с помощью, как сын начнёт реветь.
Самостоятельный.
– Нравится нянькой работать? – мужские ладони прижимают к лавочке, заставляя терять сознание от страха. – Заводи малого, нам пора.
Нет.
Нет!
У нас должно было быть больше времени. Ещё десять минут на то, чтобы завести Яна в дом и привести себя в порядок. И дождаться Халида на улице, без шанса на раскрытие обмана.
Но Халид здесь.
За моей спиной.
Так близко, что меня пронзает.
– Сейчас. Подождешь в машине? – каждое слово будто режет горло. – Я выйду через две минуты. И…
– Мам, пить.
Ян несётся ко мне, будто стрела. Которая подписала смертный приговор. Разрушила одни махом все уловки и ухищрения. Я чувствую, как мужчина за мной напрягается.
Сильнее давит ладонями, сжимает плечи, почти до боли. Мне не нужно оборачиваться, чтобы представить его реакцию. И как он сейчас рассматривает Яна.
Сын не обращает внимания на Халида. Тянет ручки, а я прижимаю Яна к себе. Будто смогу защитить от реакции Цербера, его злости. Подрываюсь с места, смотря прямо в лицо мужчины.
Его взгляд переходит от меня на Яна, и обратно. Долго, цепко. И я понимаю, что сейчас не соврать, не откреститься. Халид не настолько слепой, чтобы не заметить стопроцентное сходство между ним с малышом.
– Хал…
– Замолкни, Ада.
Едва не рычит, сжимая кулаки. Так, что вздуваются вены на руке, белеют костяшки. Его трясёт от злости, а от тона колотит и меня. От непонимания, страха. Попыток уговорить Халида не трогать ребенка.