Хамелеонша
Шрифт:
Тяжелый рот, резкие скулы, грудной голос, порывистые движения и слишком темный и неприлично-выразительный для девушки взгляд мешали назвать леди Лорелею красавицей, зато завораживали, и ты уже сам не замечал, как начинал разглядывать её, подмечая все новые и новые детали. С её братом иначе — сразу перехватывает дыхание. Бланка таких не встречала…
Оставив Диту в башне, принцесса прислушалась к голосам внизу и направилась на мужскую половину, намеренно сдерживая шаг, чтобы брат и остальные успели дойти до королевских комнат. Годфрик занимал два просторных помещения, не считая общей с королевой
Выждав, пока они скроются на лестнице, Бланка тоже поднялась на этаж выше, кивнула стражнику, сделав вид, что идет к дяде, а сама, когда тот отвернулся, скользнула к покоям брата. За дверью слышались взрывы хохота, скрип мебели, шаги.
— Не, ты видел, как он на меня попер? А бивни, ооот такие! Красиво я его уложил!
— Ты уложил?! А чей зад мы из кустов вынимали?
— Пошел ты! Ты в этот момент вообще по белочкам стрелял. — Судя по возне и возгласам между оруженосцами завязалась полушутливая потасовка.
Годфрик любил охоту и никогда не применял на ней дар. Говорил, что тогда она потеряет смысл и остроту, но Бланка подозревала, что у него попросту не хватает сил. Вот у дяди хватает, хотя он-то как раз охоту не любит. Однажды он заставил сорвавшегося с цепи и до икоты напугавшего её медведя весь вечер отвешивать поклоны и кокетливо подавать когтистую лапу. Это было на её шестой день рождения, Бланке преподнесли зверя в подарок.
Дверь осталась чуть приоткрытой, и принцесса приблизилась к щели, надеясь хоть одним глазком полюбоваться на юношу вблизи.
— Да где ж эта девка с вином? — раздался нетерпеливый голос Годфрика. — Сходи-ка узнай.
И не успела Бланка опомниться, как дверь резко распахнулась.
Оруженосец тоже застыл. Но если и удивился, то не моргал и не краснел, как она, и опомнился первым.
— Ваше высочество?
— Я… я пришла к брату.
— Тогда проходите!
Комната за его плечом была полна народа.
Годфрик развалился на стуле с высокой спинкой, закинув одну ногу на подлокотник, и процарапывал что-то охотничьим ножом на подлокотнике.
Остальные расположились кто где, многие сняли куртки. Двое уже кидали кости, ещё несколько, пихая друг друга в грудь, спорили об охотничьих достижениях, кто-то щипал подвявший виноград, старательно избегая мух, трепыхавшихся в липких лужицах сока.
— Нет, я лишь хотела преподнести ему это, — Бланка протянула вышивку. — Буду благодарна, если передадите…
Оруженосец взял лоскут, изучил с таким вниманием, что у неё вспыхнули щеки — стоило захватить что-то понаряднее! — и провел большим пальцем по лепесткам простенькой розы.
— Красиво…
Бланка затрепетала, словно провел он по её руке.
— Оставьте себе, если хотите. Я сделаю для его величества другую.
— Хочу.
От бархатистого голоса и долгого тягучего взгляда во рту пересохло.
— Брат и дядя вас, верно, очень любят? — вкрадчиво спросил он.
— Вряд ли очень. Меня никто не любит, кроме Диты, — неожиданно для себя брякнула Бланка.
Вот дурища! Сейчас он скажет: а за что тебя любить-то?
Вместо этого юноша медленно приподнял один уголок рта.
— Разве такое возможно?
В груди стало горячо, словно кто-то обхватил ладонями сердце. Их пальцы на вышивке соприкасались, а голова слегка кружилась.
В этот момент позади зашоркали шаги, и показалась служанка с кувшином. Бланка поспешно отпрянула, он же остался на месте, только чуть подвинулся, придерживая дверь и пропуская девушку.
— Ты чего там приклеился? — недовольно позвал Годфрик. — Вино ждать не будет.
Бланка попятилась, чтобы брат её не заметил.
— Иду, ваше величество, — громко отозвался оруженосец, не отводя от неё глаз, чуть пожал плечами, будто извиняясь, что вынужден оставить. — До встречи, принцесса. — Поклонился и аккуратно притворил дверь.
16
Я ещё долго не могла успокоиться после встречи с Бодуэном. Так подставиться!
Остервенело до раздражения на коже терла подбородок жесткой губкой, смывая воспоминание о его прикосновении. Платье вполне поддавалось починке, всего лишь пара дыр от когтей, но я сорвала его с себя, скомкала и засунула на самое дно сундука.
И Тесий тоже хорош! Не мог предупредить про свирепость пернатого охранника?! Хотя о чем это я… он же предупреждал ничего не трогать. Как он, интересно? Наверное, досталось от Бодуэна. Мой отец за такое, не задумываясь, вышвырнул бы слугу. Только сперва приказал бы высечь до мяса или подержал денек в колодках. Но Тесий ведь не слуга. Да и какая мне к Ваалу разница, что с ним будет? Мне плевать! Нет, разница есть, потому что вместе с ним я лишусь важной ниточки, а у Бодуэна далеко не армия доверенных приближенных. Тесия терять нельзя.
Однако ж вылазка не была совсем неудачной. Кое-что да узнала.
Немного придя в себя, я прикрыла глаза, восстанавливая в памяти увиденное, и тщательно нацарапала в уголке одного из рисунков Артура символы, протянувшиеся дугой над гербом Скальгердов в книге, — все, что успело впитать сознание. Но половина закорючек все же ускользнули.
Закончив, оторвала клочок и уставилась на него. Вертела и так и сяк, пыталась представить написанное безо всех этих завитков. На кудрявости и каллиграфические украшательства художник не поскупился. Похоже, это фраза на незнакомом языке. Видела ли я ее прежде? Хотя не припомню ничего подобного. На официальном гербе Скальгердов она отсутствует, но это ни о чем не говорит: гербы на щитах, знаменах и одеянии рыцарей обычно довольно схематичны, поэтому неудивительно, что её там нет. Однако возможна и другая причина: надпись важна и не предназначена для посторонних глаз.