Хамелеонша
Шрифт:
— Что это за книга?
— Гм, рукопись о смертных грехах, вернее, об одном. Принесена в дар его высочеству.
Наконец, Тесий отступил и тоскливо ткнул в закрытую половину.
— Значит, там. Боюсь, я ничего не могу поделать.
— Совсем ничего?
— Эта секция не для посторонних… — он виновато пожал плечами, — простите. Если его высочество посчитал, что книгу лучше скрыть, я не вправе нарушать его волю. Кажется, она была в зеленом переплете…
– В замке есть ключ, — сказала я как можно мягче и опустив глаза. — Я ведь всего лишь
Однако Тесий проявил неуместную твердость.
— Нет, мне жаль.
— Какое разочарование. — Я отвернулась и сделала шаг к выходу.
— Постойте, или я мог бы…
— Могли бы?..
— Поискать его высочество и спросить дозволения, — неуверенно докончил секретарь, всем видом выражая, что готов попробовать, но надеяться не на что.
— Я была бы счастлива!
— Хорошо, только… — Он окинул взглядом кабинет и замялся.
— Если желаете, я могу подождать на лестнице, — смиренно произнесла я, догадавшись о причине колебаний.
— Нет, конечно, я не имел в виду… не хотел сказать, то есть: конечно, вы можете остаться здесь. Я быстро. Только ничего не трогайте, хорошо?
— Хорошо.
Он коротко кивнул и скрылся за дверью. Как только шаги стихли, я бросилась к шкапу и схватилась за ключ. Два оборота влево, и створки раскрылись с тихим щелчком, явив взору примерно ту же картину, что и в открытой секции.
Зеленый переплет, зеленый переплет…
Таких книг оказалось две. Первую я сразу отбраковала — сплошной текст на инакописи, ни одного знакомого символа или иллюстрации, а вот вторая оказалась тем, что нужно.
Герб Скальгердов, выписанный с необыкновенным тщанием и даже подобострастием. А поверх вьется дугообразная надпись, не девиз, он внизу, а что-то другое, из непонятных символов… Я нахмурилась, сосредоточенно вглядываясь.
И тут над головой раздался шум. Не успевая поднять глаза, я инстинктивно отскочила, поэтому камнем рухнувший со шкапа сокол промахнулся, лишь мощное крыло ударило по лицу. Пока я приходила в себя, он описал круг и, издав истошный крик, снова атаковал. Выбил книгу, которую я выставила, как щит, и опрокинул меня на пол. Том отлетел к шкафу, а сама я больно ударилась плечом. Попыталась встать, но, запутавшись в подоле, повалилась обратно и лишь бестолково закрылась руками, когда он сделал новый заход.
Острая боль под ключицей, где чиркнули когти, рывок за волосы, и жемчужины водопадом посыпались из прически. Всюду кружили перья, стены двоились, а дыхание громко отдавалось в ушах. Сокол вновь ринулся на меня, разинув клюв и выставив скрюченные когти с запутавшейся черной прядью, на конце которой на обрывке нити повисла бусина.
Я неуклюже попятилась на локтях, птица спикировала и вдруг… плашмя ударилась о воздух перед самым моим носом, словно наткнулась на невидимую стену. Зависла, вытянувшись всем телом и мелко трепеща. Перистые паруса расправлены, голова неестественно запрокинута, лапки, как струны…
В дверях стоял Бодуэн. Вместо глаз горели бельма, а вздувшиеся на шее жилы
— Поднимайтесь, — бросил он мне, проходя мимо, чтобы осмотреть птицу.
Я неловко встала, придерживая ушибленную руку.
— Кто вас сюда пустил? — резко спросил он, поворачиваясь.
— Лорд Авен, ваше высочество.
Страницы разбросанных по полу книг зашелестели от сквозняка, притянув его раздраженный взгляд.
— И разрешил вам копаться в вещах?
— Нет, ваше высочество.
— Что вы искали?
— Простите, ваше высочество.
— Что. Вы. Искали.
— Миниатюры.
К счастью, трактатов было несколько: спасаясь от сокола, я задела полку.
— Миниатюры?
— Да, лорд Авен сказал, что у вас есть рукопись с подробными иллюстрациями гербов главных родов, в черном переплете. Он как раз пошел искать вас, чтобы спросить дозволения показать их мне.
— Но вы решили не ждать.
— Простите.
— Из-за вас я чуть не угробил Кирка.
— Простите, ваше высочество…
— Прекратите извиняться.
— Тогда я не знаю, что ещё сказать. С птицей все будет в порядке?
Сокол до сих вращал чуть ошалелыми глазами, но в остальном выглядел неплохо.
— Да.
— Рада это слышать.
Я стояла, сложив руки на подоле и не отрывая глаз от усеянного перьями, бусинами и пергаментными листами пола.
— У вас кровь, — произнес Бодуэн после паузы, уже мягче.
Я подтянула подранную когтями горловину.
— Нестрашно, ваше высочество.
— Нестрашно? — Кожаные сапоги приблизились, хрустя жемчужинами, и остановились вплотную. Стало нечем дышать, словно воздух загустел и нагрелся. В висках затикали крошечные молоточки, ладони вспотели, волосы потрескивающей паутиной потянулись к затканному золотом упелянду. — Я сказал, что у вас кровь, но вы не бьетесь в рыданиях? И испуганной не выглядите после всего случившегося…
— Я испугана, ваше высочество.
— Значит, умело скрываете, — хмыкнул он и поднял моё лицо за подбородок, повернув боком. — Ещё вот здесь царапина. Вам нужно к лекарю, пусть обработает.
На мгновение наши взгляды скрестились, и меня словно ледяным стилетом полоснуло по внутренностям. Задрожав, я вывернулась и отступила, желая одного: поскорее стереть это прикосновение.
Враг снова играл нечестно — прикрывался личиной Гостя, сбивая с толку и путая чувства.
Друг из снов, мой советчик и утешитель, и этот чужак, лжец и убийца, имели одно и то же лицо, тело и голос. Они одинаково двигались, смотрели, пахли и улыбались. Только Гость никогда не причинит мне вреда, потому что он не что иное, как застрявшее в моих снах воспоминание о человеке, которого никогда не существовало, которым Бодуэн прикинулся, чтобы завоевать доверие ребенка.