Hassliebe. Афериsт
Шрифт:
В связи с этим я очень надеюсь на ваше понимание и поддержку, так как каждый из вас дорог мне, и я бы очень не хотела терять вас из-за того, что какое-то время я могу отсутствовать по уже указанной выше проблеме.
Ничего, прорвемся, да? :)
И, кстати – ругайте меня любым языком 30, 6, 8, 10, 11 и 14 числа. Разрешаю вам слать меня, куда и как только захотите :D
— Это правда мой, — выдохнул Грэм, крутя оружие в руках. Дэвид, стоя за его плечом, согласно закивал. — Царапина с октября, и номер 57834, — он удивленно вскинул на девушку глаза. — Но откуда?
— Не
— И все же?
— Киллиан, — нехотя произнесла Свон, поджав губы. Миллс напрягся.
— Ты сейчас серьезно? Мажорчик? Ты ничего не путаешь?
— Нет, Грэм, — закатила девушка глаза, запуская руку в волосы, — он вчера вечером принес мне его, ничего не объяснив.
— Как мило… — процедил он, поджав губы, — и я бы не взял, если бы не проверка сегодня. И, надеюсь, ты не заставишь меня его благодарить?
— Вообще-то надо бы…
— Эм, я потерял табельное из-за него. Какая к черту благодарность?
— Это твое право, — фыркнула она, передернув плечами и подойдя к доске нераскрытых дел, рассматривая фотографии. — Будешь ли ты вести себя, как ребенок или как взрослый мужчина. Решай сам.
— Чудесное условие. Слушай, — положив оружие на стол, он подошел к ней, — а что между вами происходит?
— Ты себя-то слышишь? — осведомилась девушка, не оборачиваясь.
— Ну, знаешь, я и слышу, и вижу пока что неплохо. И очень даже хорошо замечаю, что вы не просто незнакомые коллеги. Может, поделишься?
— Ты ждешь какие-то пошлые подробности? — усмехнулась Эмма и подняла на него глаза. — Прости, но в девять лет никто не занимается сексом, изменяя своему будущему парню.
— То есть? — нахмурился он.
— Мы виделись прежде всего один раз, в летнем лагере, когда мне было девять лет. Мы были друзьями, и я ему доверяла, а потом узнала, что он врал мне все это время, придумав себе новое имя и историю. С тех пор я ни разу с ним не виделась, так что по меньшей мере глупо с твоей стороны ревновать, Грэм, — шагнув к нему, она положила руки на его щеки, подавшись вперед. — Серьезно, прекращай.
— Я бы очень хотел, — тихо произнес Миллс, положив руки на ее талию, — но теперь я по крайне мере знаю, что ты для него явно не эталон.
— О чем ты? — поджала она губы, нахмурив брови.
— Ну, я слышал, ты вчера вечером уехала?
— Да, где-то в начале двенадцатого. Просто мама позвонила и сказала, что ей нехорошо, и я сорвалась к ней. А что такого случилось?
— Наш новый сосед веселился, — ухмыльнулся Дэвид, дернув бровями, — я уже беруши хотел заказывать. У меня только один вопрос был — ему троих не многовато?
— А фиг его знает, — засмеялся Грэм.
— Постой, — Свон уперлась рукой в грудь мужчины, облизав губы. — Троих кого?
— Девушек, само собой разумеется. Он, наверное, сегодня и вовсе не придет, с такой-то ночкой. Шумели часов до пяти утра, и то в начале шестого я уже отрубился, так что и не знаю, когда они угомонились.
— Гммм… — промычав нечто нечленораздельное, блондинка
— Привет, народ. А вот тут, Ариэль, я работаю уже третий невероятно счастливый день, — расплылся он в улыбке, поцеловав девушку в щеку. Хихикнув и оглядев комнату, она повернулась к нему и, едва ли не повиснув на нем, прижалась к его губам, скользя руками по его груди.
Эмма откровенно зависла, в полном шоке наблюдая за их действиями, а потом, кашлянув, небрежно коснулась плечами Джонса.
— Думаю, твоей подруге пора. У нас много дел.
— Как скажете, капитан, — отозвался тот и, напоследок поцеловав пухлые губы незнакомки, подтолкнул ее к выходу, — прости, зайка, но тут вот эта дамочка главная, так что придется уйти.
— Ну Килля… — заныла она, потершись носом о его подбородок.
— Давай, радость моя, всего хорошего, — шлепнув ее по попе, он выдворил ее в коридор и захлопнул дверь. Потом, как ни в чем не бывало, поправил ворот рубашки. — Как дела?
— Это что сейчас было? — осведомился Грэм, сложив руки на груди.
— Ну, знаешь, как бы всем известно, кто носит имена цветов, духов и диснеевских персонажей. Или постой… — он обескураженно покачал головой, — ты же у нас моральный девственник и наверняка не знаешь такие азбучные истины. Или даже не моральный? Может, поэтому твоя девушка и такая неудовлетворенная ходит? — полюбопытствовал Джонс.
Послышался лязг, и Киллиан только спустя несколько секунд понял, что Эмма, рванув вперед, ударила его по лицу и оттолкнула его к стене. Смачно ударившись затылком о карту города, он сполз на пол, округлив ошарашенные глаза, даже не осознавая, что у него идет кровь из носа. Девушка, полыхая от гневом, нависнув над ним, выкрикнула, отдуваясь:
— Ты вообще понимаешь, где находишься?! Какого черта ты творишь?! Думаешь, если у папаши твоего денег немерено, так он все и прикроет?! Можешь не надеяться! Это — первый выговор, Джонс, о котором я доложу, черт возьми, Августу! Можешь считать, что это последнее предупреждение, потому что следующего не будет — вылетишь отсюда, как пробка из бутылки! Шлюх своих домой води, и то в положенное время, а чтобы здесь ничего такого не было! Надеюсь, мы поняли друг друга!
Развернувшись на каблуках, она вылетела из кабинета, и дверь ударилась о стену с такой силой, что стекла в окне завибрировали. С минуту стояла глухая тишина, а потом Миллс, довольно усмехнувшись, подошел к нему.
— Как Уголовный Кодекс поживает?
— Жив, — пробурчал тот, поднимаясь на ноги и вытирая кровь, — спасибо за заботу.
— Скорее бы ты уже ушел, — с блаженством протянул он, — как бы ты нам нервы сохранил.
— Нет, знаешь, — мужчина поднял на него колючие глаза, — пожалуй, я останусь здесь подольше, глаза помозолю.