Хемлок Гроув

МакГриви Брайан

Другие сначала испробовали палки и камни и только потом оружие, но было уже слишком поздно. Как только волк ощутил вкус страха, единственное, что остает- ся делать – медленно пятится назад, избегая дальнейшей провокации, а затем бежать, бежать и молиться, что кто-то другой из твоей компании окажется медленнее.

Так оно и произошло. Все было кончено, еще не начавшись. Все было кончено.

Убить другого человека, это не выход в цыганских кругах. Это немыслимо. И чело- век, сотворивший такое, немыслим. Не было ни наказаний,

ни санкций против таких вещей, несовместимых с дыханием духа, что проходит и объединяет все в мире. Это просто конец для одного, совершившего такое, он больше не существовал. И нет нака-

зания страшнее, чем лишить кого-то сердца. Следующим утром Николай проснулся в одиночестве на голой земле, где кровь его друга покоилась на растаявшем снегу, и был слышен звук, уезжающего табора с его братьями, звук его сердца вынутого из тела.

Вот откуда это, – сказал Питер.

Он указал на свои ребра с татуировкой «г» на них.

Это значит гаджо. Изгой. Николай был изгоем всему миру, а я был с Николаем.

Как он попал сюда? – спросил Роман.

был только один способ. Он был невидимкой для всех своих людей и умер бы со сво- им большим пальцем в заднице, если бы не два его старейших в мире друга: его ноги. Он пошел. Он шагал дни и ночи, и в дождь и в солнце и не остановился, пока не попал в Америку. И тут он начал все сначала.

Невозможно прийти в Америку, там же океан, – сказал Роман.

Ну, он нашел способ выпить его, – ответил Питер.

Роман взглянул на него.

Это из Библии, - уточнил Питер.

В Библии это чудо, ты не выпиваешь океан, – запротестовал Роман.

Ну, а он сделал, – сказал Питер. – Это было на письме, а Николай не знал даже, как расписаться, и ему было плевать, правильно ли он говорит. Итак, он ходил вверх и вниз по пляжу, а затем, он пошел вглубь страны, пока не нашел водоем, где привязал листья кувшинок к свои ботинкам. И вот как он пришел в Америку.

Роман не был удовлетворен. Но так как исследование этой истории, все равно вело в тупик, он сменил тему. Он спросил как это все касается Питера.

Это моя кровь, – ответил Питер. – Кровь… пятна.

Роман взял соединение вагонов и задумчиво взвесил в руках.

Бля-я – сказал Роман.

Бля-я – поддержал Питер.

Как думаешь, кто такая Чоссер на самом деле? – спросил Роман.

Уж точно не второе ухо на моем члене, – сказал Питер. – Единственное, что меня вол- нует, не оказаться в клетке.

Роман, помолчав:

И, что теперь?

Сделаем, как ты и сказал, – ответил Питер. – Найдем варгульфа. И остановим его.

Роман ударил соединением по ладони несколько раз:

Как?

Если есть время до следующего полнолуния, поможем ему, – сказал Питер. – Воз- можно, он даже не знает, что делает.

А если нет?

Я убью его.

Роман

посмотрел на другого мальчика, внутри которого скрывался волк.

Ты сможешь?

Я сделаю то, что необходимо, – ответил Питер, который в прошлый момент истины не смог свернуть шею лисе даже из необходимой жалости и не мог обещать себе, что он сделает или не сделает при повторении такого сценария. Но, он знал, ему необходи- мо казаться куда более значительным на глазах упыря.

Так, если мы собираемся сделать это, – сказал Роман, подчеркивая слова, пытаясь избавиться от любого сомнительного впечатления в своем голосе, – с чего начнем?

Лизу Уиллоуби, – ответил Питер.

Похоже, там тупик, – вставил Роман.

Что от нее осталось, – произнес Питер. – Нужно найти, где ее похоронили.

Зачем?

Мы ее выкопаем.

Питер не был уверен в радостном всплеске зеленого света в глазах Романа Годфри, ознаменовывает ли он в будущем хорошее или полностью ебнутое партнер- ство между ними.

Мы не будем называть себя Орденом Дракона, – добавил Питер.

Ты… знаешь, какой он, – поинтересовался Роман, запинаясь. – Вкус страха?

Питер не знал, что ему больше не по душе: идея формулирования стоящего от- вета на этот вопрос или что он был задан. Потому он избрал стратегию, использую им в делах с противоположным полом: ответить естественно, словно ведется абсолютно другой разговор.

Бродяга, шатающийся по Килдерри парк, – сказал Питер. – Мы также можем попы- таться поговорить с ним – кто знает, может он что-то видел.

Роман молчал.

Какой бродяга? – спросил он.

***

Из архивов Нормана Годфри: НГ: Вы хотели меня видеть?

ФП: …

НГ: мистер Пульман? Френсис? ФП: Я… видел это.

НГ: Что?

ФП: Есть и другой. Я не знал, что есть еще один. НГ: Другой кто?

ФП: …

НГ: Вы не знали, что есть еще один? ФП: Еще одна девушка.

НГ: Что вы видели, Френсис?

***

Лета спала, когда что-то неясное разбудило ее и она увидела в дверном проеме силуэт с ощутимой болезненностью в нем.

Папа? – сказала она.

Прости, – отозвался Доктор Годфри. – Я не хотел будить тебя.

Все в порядке, но… с тобой все хорошо?

Он подумал над ответом:

– Нет.

Идем сюда.

Минуту казалось, он не расслышал. Но затем, словно в трансе, он подошел к ее кровати и сел. Положил руки на колени. Она учуяла аромат скотча от него, и в ее со-

стоянии это было тошнотворно для нее, это был запах мужчины в великой боли. Она тронула его за руку.