Химера, дитя Феникса
Шрифт:
Силы? Так если будут сильными, то во благо ли они её применят? Не начнут ли гордиться и меряться силой? Не загубят ли они более слабых?
Один простой вопрос, а голова уже пухнет от раздумий. А ещё и совет, самый страшный и самый дикий, что Я слышал. Убей Химеру и всех тех, кто за ней пойдёт. Без объяснений, без рассказа о ней. Как так можно советовать? Если мы всё-таки не сгинем в Торжке, пойдут ли Таран, Куница, Олег и Септы. Как же Я убью их? Они — мои побратимы! Решительно не смогу это сделать.
Я провалился в глубокий сон, изредка дёргаясь во сне. Мне снились побратимы, что держались за окровавленные бока и, с обидой глядя на меня, вопрошали: "За что?"
— Только тихо, пойдём на первую охоту. Купца и его сторожей подрезали, нужно найти, чтобы прилюдно наказать. У чужих торгашей тоже есть потери. Протри лицо тряпкой влажной, быстрее проснёшься.
Спустя некоторое время, мы прибыли к Лавке. Вокруг разбросаны свёртки и тряпьё, на некоторых видны красные подтёки, что в отблесках факела смотрелись очень тревожно. Вои, что охраняли, были вбиты по голове; один трудно дышал, второй упокоился. На телеге, схватившись за распоротый живот, лежал купец из обоза, он также был мёртв. Беспорядок был сильным, кто-то резал тюки, искал мелкий и дорогой товар и казну с прибытком.
— Чем вбили, сказывай. — Привёл меня в чувства Вязь.
— Охрану — кистенём. Волокушу — мягким, Стража — с калёными узлами. Били двое, разного роста, видно, как удар расположен. Торговца сначала удушить пытались, потом в шею и живот ножами ударили. На шее след от веревки мягкого гасила. Как перестал дёргаться, с него её раскрутили. Потому и криков не было. Один толстый и невысокий, запах дурмана сильный. Второй худой и с увечьем.
— Найдёшь?
— Ушли в сторону леса, запах наживы туда тянется.
— Вязь, тащи Стражей с щитами из смены. Толкни Марука, как я понимаю, в лесу схрон или лагерь. Всем молчать и идти тихо. Как я помню, твари любят чеснок [14] рассыпать на подходах да прочие гадости устраивать.
— Скоро будем, идём малыми отрядами, дабы внимание не привлечь.
Скоро у опушки собрался отряд в восемнадцать человек. Куница и Таран были вместе. Следопыт искал следы, Я — то, что скрыто от глаза простого человека. Внезапно мой побратим остановился, чутко прислушивался и ловил носом запахи. Я повёл взглядом, высматривая ворога. Моё внимание привлекли красные пятна на кроне деревьев, там злодеи собрали гнёзда и секреты, знатно их замаскировав. Дотронувшись до плеча Марука, указал направления, где сидела засада. Тот, коротко кивнув, передал один серп Олегу, а сам быстрой тенью метнулся к дереву. К тому времени Луна зашла за бровь отца Грозного Неба, погрузив лес в мглу. В моём же зрении серый лес горел огоньками, мелкая живность пряталась в норе, сгорая от страха и голода, полозы и совы высматривали неосторожных грызунов, переполняемых голодом. А к красному пятну на кроне дерева полезла тьма, с синим росчерком на левой руке. Пара десятков ударов сердца, и серп оборвал жизнь лиходея. Запах крови тут же разбудил мелких охотников, но присутствие Люда их пугало, оттого они рычали, лаяли и скребли землю лапами от нетерпения.
Второй злодей очнулся от дрёмы, повёл головой, а потом, швырнув палку в стаю мелких собачьих, лишь крепче затянул жупан, пряча замёрзшие руки. Спустя некоторое время, хрустнула под ногой Септа кора старого дерева, и тень медленно поднималась над головой ворога. Что-то почуяв, спящий начал озираться, но спросонья не распознал опасность, там и успокоился. Обыскав мертвеца, Септ лихо спрыгнул с высоты в пару саженей (примерно, четыре метра), и лёгкой трусцой поравнялся с Олегом.
— Знатно придумали: если бы их стрелки сняли, то повязанная к ноге верёвка, в случае падения тела, натянулась
Лагерь был устроен по уму, горели факелы, лучины, вдоль сторон ходили часовые в хорошей броньке и вели меж собой перекличку. В центре — ставка с добром, уложенным ровно и в порядке. Посчитав лыки и лежбища, Септы начали шептаться.
— Сорок-пятьдесят, не меньше. Было б поровну, можно было испугом и нахрапом взять. Часовые грамотно ходят, всю поляну топчут.
— Огнём тоже не возьмёшь, раскиданы по сторонам палатки, меж ними много места. Спят две трети, часовых более десятка. Тихо не подберёшься.
— Пустыми нельзя возвращаться. Торговый люд не поймёт. Нужно или кровь принести или товар вернуть. Наших трое легло, значит, вира какая? — рассуждал Олег.
— Три за каждого воя, десять за купца. Отнимаем два в дозоре — ещё четырнадцать душ забрать, — отозвался Септ Меры.
— На щит взять? Иван, какие мысли?
— Утром сыпануть гушки в питьё, связать и перетащить на торжок. Там Судилище развернуть.
— Где столько дурмана взять? Да и больно быстро она бьёт, первые уже осядут, пока остальные проснутся.
— Я принесу товар, хватит крови, — тихо сказал Я и вышел на поляну. За моей спиной Куницу и Тарана держали остальные.
— Меня нет, меня тут нет… — Разминулся с дозорными. — Меня тут нет… Меня никто не видит… — Прошёл мимо кострища. — Меня нет… Нет… — Взяв две сумы, краем глаза глянул и в ставку, там Одноглазый нарезал мясо, а Старший Обоза разливал хмель. — Меня нет…
— Пощипаем посильнее торгашей, мои ближники бучу подымут против Олега. Разойдутся, Михей супротив большинства не пойдёт. Как пройдёт мимо Пальца Септа с воями, там обоз и примем. Тот товар, что сегодня взяли, скинем на Окраине, чтобы поводов не было, а с юга я хорошую цену сторгую. Я тебе передам имена ближников.
— Я тут подумал, а зачем они нам после? Знают двое — знает и свинья. Так же их приберём.
— Я слово дал! — возразил Обозник.
— Ну дык и держи его, мы-то не давали.
— Меня нет, меня тут нет… Я с сестричкой и Маменькой у Камня поселения, — читал Я шепоток (малый заговор или молитва, примеч. автора). — Меня тут нет…
Передав эти туески, пошёл за следующими туесками.
— А ты меня не приговорил ли?
— Ты мне ещё нужен. Скоро новый торг, а людей у меня в городище нет.
— Меня нет… Меня тут нет. Мать-Земля, укрой меня от ворога; Отец Небо, убереги… Меня тут нет… — Я перенёс уже половину вещей от ставки.
— Эй, малец, не шарахайся тут, давай быстро спать ложись, — отозвал меня спящий у кострища муж. От него дунуло свежей кровью и запахом дурмана. Меня как водой окатило. Добравшись до леса и передав груз, Я взял за руку Марука и потянул его. Тот поначалу сопротивлялся, но всё же решился. — Нас нет, мы на торжке, Мать сыра Земля, спрячь… Убереги…
Дойдя до костра, ткнул пальцем в душегуба. Рядом с ним валялась бутылка с потравой и гасило с калёными узлами. Септ перехватил оружие, но Я указал на лес пальцем. Марук поморщился, но не перечил. Коротко стукнул рукояткой в висок, перекинул обмякшее тело через здоровое плечо, убрав серп за пояс. В лесу нас ждали загруженные, как овцебыки, Стражи и Волокуши. Скинув душегуба на землю, Марук потянул шею, снимая усталость. Я собрался идти на новый круг, ища второго убивца, как Олег меня остановил.