Хищник
Шрифт:
справиться с этим, быть умной.
Блядь. Темная комната в задней части казино осветилась разноцветными огнями, которые выгладят дешево и показной, но имели противоположный эффект вместо этого. В отличие от внешнего мира, там не было женских служащих. Это было первое, что заметила Морана. Никаких женщин, и это говорило ей о чем-то очень важном, все, что здесь происходило, было в высшей степени конфиденциальным и очень важным. Только при таких обстоятельствах служителям-женщинам было отказано в собрании.
Тогда
Его глаза метнулись к ней, когда мужчина потащил ее за руку, и сердце Мораны сильно забилось в ее груди. Не только потому, что ее обнаружили, но потому, что она понятия не имела, как он отреагирует на это, на то, что нашел ее здесь, где он делал то, что делал, что, судя по всему, было чем-то важным.
Его лицо ни капли не мелькнуло. Ни искры узнавания в этих великолепных голубых глазах, которые казались еще голубее в свете света. Мышцы его челюсти не подергивались при любой попытке сдержать выражение лица. Его тело не двигалось. Ничего. Все.
И все же она чувствовала тяжесть его взгляда на каждом сантиметре обнаженной кожи. Он прошел через комбинацию ее платья, по руке, душившей ее плечо. Боже, как она восхищалась таким самообладанием. Как этому завидовала.
Она также полностью сдерживала свои бушующие эмоции с лица, достаточно легко, и пыталась также скрыть это в глазах, но не была уверена, что ей это удалось полностью. Но никто не знал ее там, включая его во всех смыслах и целях.
Стоя неподвижно, она оторвала от него глаза и осмотрела комнату (то, что она должна была сделать и сделала бы в первую очередь, как только вошла в неизвестную среду до того, как встретила его, и она ненавидела, насколько сильно он влиял на ее здравый смысл). Всего было шесть мужчин, включая его, все в дорогих костюмах и с ухоженными волосами, несколько курящих сигар, всем, наверное, за сорок или за пятьдесят.
Он был самым молодым человеком в комнате, и все же от него исходил самый опасный воздух, даже в неподвижности. Или, возможно, это было потому, что она видела, что было в его неподвижности, что было сделано днем.
Мужчина, держащий ее за руку, толкнул ее вперед, и она стиснула зубы, от желания врезать ему. Она проглотила это.
— Нашел ее прячущейся за дверью, — сообщил он комнате своим грубым голосом. — Кто-нибудь знает ее?
Все молчали. Смотрели.
Морана молчала. Ждала.
Мужчина, держащий ее за руку, повернулся к ней, его лицо было чуть выше нее.
—
Морана молчала.
— Как тебя, блядь, зовут? — мужчина выплюнул.
Морана взглянула на его попытку запугать ее, зная, что она не может позволить, чтобы ее настоящее имя было известно, не в толпе, которую она не знала, в казино на территории ее отца, и особенно когда Тристан Кейн молчал. На данный момент этого ей было достаточно.
— Стейси, — наконец произнесла она первое имя, которое пришло ей в голову.
Мужчина скептически приподнял бровь.
— Стейси?
— Саммерс, — ласково ответила она.
— Что ж, мисс Саммерс, — отрезал мужчина резким голосом и радостным тоном. — Видишь эту комнату? Вот где мы играем. Но это не из-за денег. Ради информации.
Ах. В этом был смысл.
— Есть только два способа выйти, когда войдешь в эту комнату, — ухмыльнулся он, его запачканные табаком зубы злобно блеснули в красном свете. — Ты играешь и выигрываешь, или уходишь с пулей в себе.
Живой или мертвой. Ницца. Очень похоже на мафию.
Морана приподняла бровь, многозначительно глядя на пистолет на столе, ее мысли метались. Она не знала, что это за игра, но знала, что, если она откажется, пистолет, вонзившийся в ее ребра, разорвется через секунду, и пуля попадет очень, очень близко к ее сердцу. К тому же эти люди играли ради информации. Если и было что-то большее, чем свобода от этого мира, так это информация.
— Я буду играть, — сообщила она мужчине сладким тоном голоса, полностью скрывая свои нервы.
Она увидела, как на лице мужчины на мгновение промелькнуло недоверие, прежде чем он толкнул ее в пустой стул прямо перед Тристаном Кейном.
Морана села спиной к двери. Это была уязвимая позиция. Кто угодно мог войти и выстрелить ей в спину. Но она подняла глаза и увидела, что Тристан Кейн наблюдает за ней, смотрит на дверь, наблюдает за всеми в комнате, не отрывая от нее глаз, и она почувствовала, как ее внутренности на мгновение расслабились.
Если и было что-то, что она знала наверняка, так это то, что этот человек не позволит никому убить ее. Ее смерть была его, и только его. И глядя на него, видя не Тристана Кейна, а Хищника, она верила в это всеми фибрами своей души. По этой же причине она не могла расслабиться. Потому что не знала этого человека. Она встретила его однажды, когда он приставил ее нож к ее горлу еще в Тенебре. Она встретила его, когда он угрожал ей на капоте ее машины. С тех пор она видела его только мельком.