Хижина в горах
Шрифт:
– Это не причины.
Хэйес остановился и повернулся к Эмори:
– Давай, Док, просвети меня.
– Джек думает о тебе. Ему ненавистна мысль о том, что ты растрачиваешь себя, ведя одинокую жизнь в тени.
Он склонил голову к плечу.
– Вот это да! Ты все это сообразила за… сколько? – он сделал вид, что смотрит на свои часы. – За десять минут? Должно быть, ты посещала занятия по психиатрии в мединституте.
– Ты снова нажимаешь на мои кнопки.
– Ты делаешь то же самое со мной. Кто говорит, что я одинок? И это ты говоришь о том, что
Хэйес явно пытался вывести ее из себя или перевести разговор с него на нее, но Эмори отказалась подыгрывать ему.
– Последнее время я задаю себе эти же вопросы.
– Тогда ответь на них и прекрати анализировать меня.
– Когда ты в последний раз виделся с сестрой?
– Мы говорили с ней два вечера назад, пока я нес вахту возле больницы.
– Я спросила не об этом. Она любит тебя, Хэйес.
– Откуда ты знаешь, черт побери?
– Коннел сказал.
– Вот трепло!
– Ребекка любит тебя.
– Это ее главный недостаток.
– Твоя племянница любит тебя.
На его скулах заходили желваки, но Хэйес не ответил. Он отвернулся от Эмори и подошел к комоду. Схватившись за его край, он нагнулся к зеркалу, хотя она заметила, что он в него не смотрит.
– И я люблю тебя.
Хэйес резко поднял голову. Их взгляды столкнулись в зеркале.
– Не стоит.
– Слишком поздно. Я уже люблю.
Эмори встала со стула и, подойдя к нему, прижалась щекой к его спине, крепко обняла, сцепив руки у него на груди.
– Ты делаешь все для того, чтобы тебе было больно, Док.
– Может быть. Но это не меняет того, что я чувствую, – она потерлась лбом о его спину и положила ладонь ему на грудь с левой стороны. – Разумеется, ты сделал то, что должно, в тот ужасный день в Уэстборо. Тебе бы только хотелось, чтобы Эрика Джонсона можно было презирать и ненавидеть, а не жалеть.
Хэйес не стал возражать ей, поэтому Эмори продолжала:
– Ты с помощью своего роста и сурового вида держишь людей на расстоянии, они тебя боятся. Но я одна из тех немногих, кому удалось ненадолго заглянуть в твое сердце, – она прижала ладонь к его сердцу, восхищаясь сильными ударами под ее рукой. – И я полюбила то, что увидела.
Эмори не ожидала ответного признания в любви или романтических слов. Когда Хэйес повернулся в кольце ее рук и встал лицом к ней, он выглядел таким же неприступным, как и всегда.
– Считаешь себя умной, да? Ты думаешь, что все про меня поняла.
– Я думаю, что я близка к истине, иначе ты бы не злился.
– Ты хочешь узнать, почему я не могу смотреть на себя в зеркало, Док? Хочешь узнать, от чего я бегу, почему я никак не могу убежать достаточно далеко от Уэстборо?
Понимая, что они добрались до нижней точки его персонального ада, она уже знала, что он собирается сказать.
– Видишь ли, в такой же точно ситуации, при тех же
За дверью раздались шаги. В замке повернулся ключ. Вошел Коннел. Эмори и Хэйес торопливо отошли друг от друга, но Джек мгновенно почувствовал напряженную атмосферу.
– Что я пропустил?
– Закрой эту чертову дверь! – рявкнул Хэйес.
Заводя руку за спину и выполняя его приказ, Коннел повторил:
– Что я пропустил?
– Это тебя совершенно не касается, но я рассказывал ей, чем занимался после Уэстборо.
Коннел принес несколько пакетов с едой навынос. Он расставил их на столе. Обращаясь к Эмори, он сказал:
– Он рассказал вам о людях в его черном списке и о том, почему они там оказались?
– Да.
– Угу, – буркнул Коннел. – А я думал, что вы обсуждаете Джефа.
– В каком-то смысле так оно и было, – ответил ему Хэйес. – Он в моем списке следующий.
Глава 38
Эти двое выглядели еще более непрезентабельно, чем ожидал Джеф. Их от природы костлявые лица украшали синяки и повязки, у одного из сломанной челюсти торчали металлические пруты. Они полулежали рядом на больничных кроватях, уставившись опухшими и покрасневшими глазами на экран телевизора, смонтированного на стене, откуда несся глупый диалог из комедийного сериала.
Войдя в палату, Джеф любезно им улыбнулся.
– Привет. Меня зовут Джеф Сюррей.
Норман смерил его взглядом.
– Ну и что с того?
– Ты ведь Норман, так? – Джеф подошел к изножью его кровати. – Я слышал, что это Уилл получил более серьезное увечье.
Он посмотрел на Уилла, придав лицу сочувственное выражение.
– Ты верно слышал, – ответил Норман. – И мой брат предпочитает страдать без присутствия посторонних. Ты не медсестра. Если ты врач, то с нас уже хватит. Если ты из отдела счетов, то мы получаем помощь бесплатно, так как мы сейчас не работаем, живем на пособие.
– Я никак не связан с больницей.
– Тогда какого черта тебе нужно?
– Мне нужен Хэйес Бэннек.
– Это еще что такое?
– Не что, а кто. Я муж Эмори Шарбонно.
Это имя на них подействовало. Эта парочка явно смотрела новости, а не только глупые комедийные сериалы в повторе. Норман глянул на брата и приказал:
– Заткни ящик.
Уилл, державший в руке пульт дистанционного управления, потыкал в кнопки и выключил звук.
– Могу я присесть?
Норман приглашающе махнул рукой. Джеф взял стул, стоявший у окна, поставил его между двумя кроватями, сел и небрежно закинул ногу на ногу.
– Мне рассказали о необычных обстоятельствах, при которых вы встречались с моей женой.
– Она назвалась доктором Смит.
– Она солгала насчет имени. В последнее время моя жена очень много лжет. С тех пор, как ее похитил ваш сосед.
– Бэннек, ты сказал? Он никак не хотел назвать свое имя. Мы его так и не узнали.