Хижина в горах

Браун Сандра

– Поздновато для румянца, а, Док? Вчера вечером ты знала, на что подписывалась, никакого сюсюканья. И ночью в хижине тоже. Мы оба получили то, чего хотели. Я тебя трахнул, а ты получила… Как ты это сказала… «Живые эмоции»?

С этими словами он отодвинулся вместе со стулом, резко встал и сунул пистолет за пояс джинсов.

– Идем. Я хочу добраться до места до рассвета, а до мотеля десять минут езды.

– Почему ты спросил меня, где остановился Коннел, если сам уже это знал?

– Хотел проверить,

солжешь ли ты мне.

– Как ты узнал, где он поселился?

– В Дрейкленде не так много мест для приезжих. Я обзвонил несколько мотелей, пока один из клерков не сказал мне, что Коннел зарегистрировался именно в их мотеле.

– Ты звонил? Я думала, что у тебя нет телефона.

– Уже нет.

Она проследила за его жестом и увидела на придиванном столике осколки разбитого вдребезги телефона.

Натягивая куртку, Хэйес сказал:

– Я одолжу тебе куртку.

– Она мне не нужна.

Эмори подошла к двери, отодвинула засов и вышла на улицу, предоставив ему возможность следовать за ней.

Или пусть отправляется к черту. Ей было все равно.

Снег прекратился, но туман оставался по-прежнему густым, а воздух – ледяным. Салон машины нагревался медленно, даже после того, как Хэйес включил печку. Когда они подъезжали к границам города, Эмори сказала:

– Ты не закрыл дом на колесах.

– Он сослужил свою службу. Я в него не вернусь.

– Ты просто бросишь свои вещи, и все?

– Того, что мне дорого, в доме на колесах нет. Это я заберу и…

– Поскачешь на восход?

– Что-то в этом духе.

– Ты понимаешь, что я могу описать этот автомобиль властям.

– Да.

– У тебя есть запасной план?

– Всегда.

Остаток пути они проделали в молчании. Хэйес съехал с дороги и повел машину на парковку позади мотеля. Эмори смотрела сквозь испещренное полосами ветровое стекло. Стеклоочиститель только начал действовать, превращая в воду наледь и осадки, скопившиеся на стекле за ночь.

Эмори сосредоточилась на рассыпающихся кристаллах льда, а не на коме в горле.

– Я чувствую облегчение. И немного удивлена.

– Чем?

– Я думала, что ты сам возьмешься за наказание Джефа.

Его пальцы крепче вцепились в руль.

– Таков был мой первоначальный план. И ничто не доставило бы мне большего удовольствия. Но наутро я решил передать Джефа в руки закона. Не для того, чтобы спасти его шкуру, как ты понимаешь. Я делаю это ради себя самого. Пока Коннел будет заниматься тобой и Джефом, он будет некоторое время занят.

– И ты выиграешь время.

– Верно.

Эмори замялась, потом сказала:

– Предупреждаю сразу. Я расскажу Коннелу все, что знаю о тебе. Я должна это сделать. До этого была только твоя стычка с ужасными братьями Флойд. И я тебя прикрывала, потому что я разделяла твое возмущение по поводу случая с Лизой.

Но я не могу помогать тебе, когда ты бежишь от правосудия.

Несколько секунд Хэйес выдерживал ее взгляд, потом сунул руку под сиденье и вытащил плотный коричневый пакет.

– Твоя улика, – пояснил он, передавая пакет Эмори. – Не открывай его. Не прикасайся к камню. Отдай его Коннелу. Брелок все еще у тебя?

– Да.

– Хорошо. Ты знаешь, что делать.

Зная, что она выглядит настолько же несчастной, насколько себя чувствует, но не в силах сдержаться, она умоляюще произнесла его имя.

– Сказано было достаточно, Док. Коннел в номере сто десять. Иди к нему.

Не доверяя себе и поэтому не задержавшись ни на секунду дольше, Эмори вышла из машины. Едва она закрыла пассажирскую дверцу, как Хэйес сразу уехал. Полными слез глазами она смотрела ему вслед, пока задние огни его автомобиля не скрылись за ближайшим углом.

После этого Эмори сразу же направилась к мотелю. Именно сюда Джефа поселили сотрудники офиса шерифа. И мотель был таким же непривлекательным, каким его описывал Джеф. Два уровня мотеля, открытые всем ветрам. Двери в номера выкрашены попеременно в красный, белый и синий цвета. Рядом с лифтом в центральной части здания стоит аппарат для льда. Над ним мигает неоновая стрелка.

Номер сто десять оказался на расстоянии в три двери от конца первого этажа. Эмори подняла руку, чтобы постучать, помедлила и посмотрела через плечо туда, где за углом скрылся Хэйес. Этим утром он вел себя как совершенно незнакомый человек, оскорбительно, жестоко. И это, как догадалась Эмори, было его способом справиться с неизбежным расставанием.

Разбитое сердце не было всего лишь символом.

Взяв себя в руки, она постучала в дверь номера костяшками пальцев.

Изнутри раздался сонный голос:

– Да?

– Агент Коннел, это Эмори Шарбонно.

Она услышала, как его ступни стукнули о пол. Он чуть-чуть приоткрыл занавеску, чтобы выглянуть и увидеть ее. Звякнула цепочка на двери, проскрежетал засов, и федеральный агент с припухшими глазами и вставшими дыбом волосами распахнул перед Эмори дверь. На нем были клетчатые трусы-боксеры, белая футболка и черные носки.

– Какого черта? – внимательным взглядом он обвел парковку за спиной Эмори. – Откуда вы явились?

– Он высадил меня здесь.

– Бэннек?

Когда она кивнула, Джек вылетел мимо нее на улицу, пробежал несколько ярдов по парковке, неистово оглядываясь по сторонам. Он направился к ближайшему углу здания.

– Не в ту сторону.

Коннел развернулся.

– А в какую?

Эмори показала.

– Он ездит на зеленой машине. Старой. Я запомнила регистрационный номер.

Агент похлопал себя по бокам, ища телефон, и только тут понял, что он даже не одет.