Хладнокровное чудовище
Шрифт:
— Я не властелин её, — скрестил Сиркх руки на груди, посмотрев прямо на Арнеину, и улыбнулся. — Гордая северная княжна сама вправе решать, готова ли она говорить с тобой прямо сейчас — или предпочтёт перевести дух и провести время в тишине.
— Вот как, — хмыкнул Эльханан, тряхнув головой, и смахнул назад прядь русых волос. — Не властелин! Ну право… Что скажете, дорогая княжна?
В их разговоре было так много простоты и тепла, так много божественной силы, что Арнеина какое-то время просто следила, не вовлекаясь, но чувствуя, что происходит что-то важное прямо сейчас. И на словах Сиркха про властелина тоже улыбнулась,
— У меня много сил, сентар де Маггид, и я с радостью поговорю с вами прямо сейчас. Особенно, если вы говорите, что сам ваш дом священен и наполняет могуществом. Как можно от такого отказаться? — она смотрела снова в посветлевшие глаза служителя богов и не стала вслушиваться, есть ли недовольство в голосе императора.
Он действительно не распоряжается её жизнью. Самое время установить свои собственные границы и идти туда, куда ей кажется важным.
Дом сентара де Маггид стоял на одной из вершин скал, окружающих Сеттеръянг. Арнеина поднималась следом за мужчиной в тёмном, и с каждым шагом утверждалась в том, что идёт верной дорогой: тропа казалась всё надежней, шаги легче, а в груди теплело и словно крылья разворачивались за спиной.
Эльханан провёл её в небольшое светлое помещение с большими окнами, обращёнными на площадь. Усадил на мягкое кресло у стены, а сам опустился на застеленный ковром пол у низкого столика, оперевшись на подушку. По его просьбе в зал принесли прохладную воду в керамическом графине, горячий чай в пиалах и простые угощения — орехи, сушеные фрукты и немного сыра. Пахло всё ароматно, тихо потрескивала одна свеча на столике, не чтобы освещать зал, а просто создавать уют и пряный апельсиново-коричный аромат.
Аренаина почувствовала, как расслабляется всем телом, как отпускает напряжение, в котором она невольно находилась всё время рядом с императором. И вроде и напряжение это было скорее приятным — щекотное, будоражащее предчувствие, но всё же…
— Угощайтесь, госпожа, — служитель потянулся и сам взял одну из пиал, грея в руках и медленно потягивая аромат травяного настоя. — Этот чай я собирал своими руками. Люблю бродить на рассвете в разнотравье и выбирать самые ароматные и полезные растения для сборов — здесь это удается редко, да и травы совсем другие, не такие, как у меня на родине в степях и лугах Энарии. Приходится привозить. Но вы тоже очутились в других краях, так что нам с вами привыкать к новой жизни…
— Я легко привыкаю, — улыбнулась Арнеина неторопливому разговору и тому теплу, что разливалось в комнате в присутствии этого человека. — Мир сам подсказывает мне. Как и боги.
— Это верно. Кстати, таким чаем угощаю только самого императора. Быть может, он только ради него сейчас и приехал, да? — мягко улыбнулся Эльханан, подшучивая над важностью церемонии и одним голосом эту важность развеивая, чтобы вернуть от мирского к более важному — божественному.
— Я не удивлюсь, — ответно рассмеялась Арнеина, угощаясь фруктами и орехами и делая большой глоток. Горячий отвар действительно расслаблял и вместе с тем наполнял силой духа. — Император не похож ни на кого, кто был до него прежде. И я всегда не знаю, чего от него ждать.
— Но вы пошли за ним и верите в него. Так сильно, как никто вокруг. Я почувствовал это с первого мгновения и, должен сказать, сам чувствую это с трепетом. Четверо богов свели вас
— Вы можете обращаться к богам, сентар де Маггид? — Арнена подалась вперед, представив, что сможет найти ответы у этого человека на то, что с ней происходит. — Я никогда не испытывала такого прежде и не думала, что способна. Но с первой же встречи… Это захватило меня с головой и не отпускает ни на мгновение. Даже отбор… я уже вспоминаю его с трудом. Кажется, что нас связала слишком могучая сила.
— Много ли вы знаете об императоре?
— А вы? — ответно сделала выпад Арнеина, чувствуя себя в этом разговоре удивительно живой и настоящей, безо всяких формальностей и границ. — Откуда вы знакомы?
— Очень много. Мы провели с ним здесь, на Итене, не один год. И я знал его ещё как под именем Самуэля Давн, с которым он пришёл в этот мир. Он рано лишился семьи, родителей забрали к себе Четверо, но мальчика не сломила трагедия. Он родился с глазами взрослого. Видели когда-нибудь таких детей?
Арнеина медленно кивнула, представляя Сиркха в юном возрасте — и поёжилась от того, что его небесный взгляд был и тогда таким же пронзающим и глубоким. Каково было тем, кто его встречал?
Мелькнула предательская мысль, что Айдан де Марит прожила похожую историю, лишившись родителей в детстве. Не поэтому ли Сиркх держал её при себе? Их эта общность и тайна… почему-то делали больно.
— Поэтому он однажды стал отшельником? — решилась спросить Арнеина.
Не думала прежде, что можно будет так свободно обсуждать императора, но и страха не было, ведь она не скажет ничего, что может ей навредить — за неё говорит её сердце, которое уже проиграло и сдалось победителю и властелину её мира. Даже если он на словах пытался это отрицать… Арнеина улыбнулась сама себе.
— Нет, не думаю. Его с рождения вела эта страсть познать весь мир. Много веков среди дарханов считалось, что просветление могут передать только настоящие духовные учителя, те, которые достигли одной из высших ступеней. Кто уже освободился от ограниченности обыденности и достиг состояния всесильного понимания. Только им было позволено учить других, передавать частицу богов от учителя к ученику. Каждый такой наставник набирал свой круг учеников и вел их своим собственным методом. Но Самуэль с детства шёл своей дорогой и брал мудрость отовсюду. Вернее, от самой земли, чьей силе принадлежит. — Эльханан чуть качнул головой и продолжил: — И он очень быстро потерял ценность учения от других, ему надо было познавать всё только через свой собственный опыт. Думаю, когда-нибудь он расскажет тебе, Арнеина де Лаурент, о том, что прожил в своем десятилетнем странствии…
— Вы любите его так же, Эльханан, как и я? — прямой вопрос сам собой сорвался с языке, но такое чувство лёгкости и родства Арнеина не испытывала слишком давно и не могла себя сдерживать.
Казалось, в присутствии этого служителя Четырёх богов сами собой развязываются все узелки самоконтроля, сдерживания, границ, приличий. Неудивительно, что она готова открыть всю свою душу при первом же разговоре с человеком, которого видит впервые в жизни. Но и его привели к ней боги.
Арнеина сползла с кресла и села к маленькому столику, опустившись на колени и снова обнимая руками пиалу с горячим отваром. На глазах почему-то наворачивались слёзы от всех чувств, что крепли в глубине груди.