Хочу, чтобы мы были вместе

Сивек Тара

– Реально плохо. Помнишь, пару месяцев назад, когда я чинил крыльцо, появился муж Амелии?

Я киваю, так как никогда не забуду тот день.

На протяжении долгого времени Амелия была счастлива, и я почти забыла, что у нее есть муж, который так и не принял помощи с его ПТСР и чуть не утянул жену и сына на самое дно вслед за собой. В тот день он получил бумаги о разводе, которые она послала ему. Он был настолько пьян, что едва стоял на ногах. Спотыкаясь, он брел по лагерю с бутылкой виски в руке, зовя ее во всю силу легких. Потребовалось трое мужчин, включая

Джейсона, чтобы взять его под контроль. Однако сама Амелия справилась с данной ситуацией лучше, чем я предполагала. Я никогда не гордилась ею больше, чем в тот момент, когда она, твердо стоя на ногах, говорила своему мужу, что ему необходимо обратиться за помощью, и что она не хочет видеть его, пока он это не сделает.

– Умножь увиденное примерно на тысячу, и ты получишь представление, каким был Эверетт первые месяцы после возвращения домой, – заканчивает Джейсон.

Я зажмуриваюсь, не желая иметь подобный образ Эверетта в своем сознании. Не желая знать, как сильно он пострадал и как боролся, чтобы вернуться, и, сколько боли я ему причинила сегодня, когда бросила в лицо все те обвинения и заставила ощутить вину.

Я много лет проводила тренинги с солдатами – бывшими и до сих пор служащими, - но в нужный момент не смогла отстраниться от собственной боли и подумать, что Эверетт пострадал не меньше их, хоть и не был военнослужащим. Вероятно, он стал свидетелем многих ужасных событий, потерял огромное количество пациентов, а потом, приехав домой, должен был столкнуться со смертью лучшего друга, зная при этом, что ничем не мог ему помочь.

– Я – ужасный человек.

Джейсон снова смеется, берет меня за руки и заставляет посмотреть на себя, чуть приседая, чтобы мы оказались на одном уровне.

– Ты не ужасный человек, Кэм. Просто сейчас тебе приходится иметь дело с множеством проблем. Это я убедил Эверетта, что появиться здесь без предупреждения и любых объяснений – отличная идея. Вина на мне. Однако я не снимаю с него вину за то, что он повел себя по-идиотски, записавшись во «Врачи без границ», и за то, что отказывался приехать домой хотя бы на уикенд. А ты давай не распускай нюни и не позволяй этой фигне так легко сойти ему с рук. Все, чего я прошу – не вини его за последние девять месяцев.

Джейсон целует меня в лоб и уходит, снова оставляя наедине с моими мыслями… совсем не в том месте, где я хочу быть прямо сейчас.

Глава 16

Эверетт

Я рывком сажусь в постели с замирающим в горле криком и, тяжело дыша, пытаюсь прийти в себя.

«Это всего лишь сон, просто сон, только сон…»

Скребя лицо ладонями, я стараюсь стереть изображения, которые никак не хотят покидать голову, потому что они вовсе не сон.

Это воспоминания.

Кошмары о моем персональном аду.

И они никогда не исчезнут.

Четырехлетний мальчуган с глазами цвета темного шоколада. Еще недавно этот малыш учил меня играть в футбол, а теперь я яростно прижимаю его к своей груди, пока он делает свой последний вдох из-за того, что инфекция, поразившая его тело, добралась

до мозга...

Молодая беременная женщина, которая всегда дарила маленькие безделушки, когда я ее осматривал, и даже попросила переводчика научить ее говорить по-английски «красивый доктор», истекает кровью у меня на глазах, потому что у меня нет необходимых инструментов, чтобы восстановить ее разорванную матку…

Пожилая женщина, ставшая бабушкой для всех ребятишек в своей деревне. Собственных детей у нее не было, но своим «приемным» она покупала сладости, тратя последние монеты. Я слышу звуки, что производят ее легкие, наполняясь кровью, после того, как один из повстанцев выстрелил в нее. Я чувствую последний удар ее сердца, когда прижимаю ладони к ране на груди, чтобы хоть как-то остановить кровотечение…

Мне жаль, что я не могу забыть их лиц, которые в моем сознании сливаются с сотнями других – тех, кого я не сумел спасти. Я хотел бы забыть, как они смотрели на меня с непоколебимой верой в то, что я спасу их, с доверием, которого я не заслуживал.

Я отбрасываю с себя пропитанную потом простыню, встаю и, глухо топая по полу, пересекаю полутемную спальню, прекрасно понимая, что сегодня больше не усну. Войдя в ванную, я не утруждаюсь включить свет. Через окно у раковины в комнату проникают мягкие розовато-фиолетовые лучи предрассветного солнца, только появившегося из-за горизонта, и их достаточно, чтобы я добрался до душевой кабины и вывернул до отказа кран с холодной водой. Яркий свет не нужен, чтобы знать, как выглядит мое отражение в зеркале. Я видел его много раз с тех пор, как вернулся домой, и очередной кошмар ввергал меня в хаос. Покрасневшие глаза, пепельного цвета кожа, страдания, вина…

Быстро стянув с себя боксеры, я ступаю под душ и шиплю, когда ледяная вода обжигает кожу. Опираясь руками о стену, я опускаю голову ниже плеч и желаю, чтобы холодные струи, стекающие по волосам и заливающие глаза, заморозили мои воспоминания или смыли их в водосток, но этого не происходит.

Как, впрочем, и всегда.

Спустя час сон все еще свеж в моем сознании, и я, наконец, сдаюсь и выключаю воду. Мои зубы стучат, тело болезненно ломит, а я весь дрожу, когда хватаю с полки полотенце, оборачиваю его вокруг талии и возвращаюсь в спальню.

Прошло уже некоторое время с тех пор, как мне в последний раз снился подобный кошмар. Он все еще появляется время от времени, обычно, когда я испытываю стресс или чем-то расстроен, и, скорее всего, мое вчерашнее взаимодействие с Кэмерон вызвало его этой ночью.

– У тебя молоко закончилось.

– Черт! – ору я, быстро отворачиваюсь от комода и вижу прислонившегося к дверному косяку Джейсона.

С раздраженным фырканьем я плотнее затягиваю полотенце вокруг талии.

– Какого хрена тебе здесь надо в такую рань? – бурчу я и возвращаюсь к комоду, чтобы достать боксеры и джинсы.

– Я проголодался.

В зеркале я вижу, как отражение Джейсона пожимает плечами.

– К тому же прошлым вечером я был не в форме для своей стимулирующей речи и хочу начать ее заново.