Хочу жить и умереть

Крючкова Ольга Евгеньевна

– Натаха? Ты что ли? – раздался позади знакомый голос Василия Филиппова.

– Я… – отозвалась девушка. – Осторожно, дядь Вась, в полу доски сгнили…

– А я-то думаю: кто там в такую рань припёрся? Не спалось, ворочался с боку на бок… А тут шум подъезжающей машины насторожил, – объяснил сосед, стоя в дверном проёме.

– Свет не включается… – предупредила Наталья.

– Ты что вернулась?

– Нет… В смысле – да, но я проездом ненадолго. Вот хочу кое-какие вещи мамины забрать.

Василий всё

понял.

– Значит в столице жизнь не сложилась… Куда теперь?

– Пока не знаю… – призналась девушка.

– А как Олеська? Её старики первое время даже переживали. Затем горе бухлом заливали цельную неделю.

– Не знаю… Давно не виделись, наши пути разошлись, – ответила Наталья, не вдаваясь в подробности. И добавила: – Ты дядь Вась никому не говори, что я приезжала… Мало ли что… Так лучше будет…

Василий смекнул:

– Неприятности?

– Что-то в этом роде…

– Могила! – поклялся сосед. – Ты мне, как дочь.

Наталья приблизилась к Василию и обняла его на прощанье.

– Прощай, дядь Вась… Кто знает: свидимся ли ещё?

– Прощай… Знай: я твою маму в молодости очень любил. Но так уж сложилось – родила она тебя от другого. Образованного, красивого, из обеспеченной семьи…

Наталья встрепенулась.

– Как? Разве мой отец был образованным? Он же ремесленное училище окончил… И бабушку я помню, она была простой деревенской женщиной.

– Ты говоришь про человека, которого ты считаешь отцом, который женился на твоей матери, когда ты была крошкой.

Наталья оторопела.

– Ничего не понимаю… Мама родила меня…

– От другого парня, – закончил фразу Василий. – Я его отлично помню! Приезжал пару раз – холёный такой гадёныш! Матери твоей голову сызнова пытался морочить, а потом укатил обратно, кажись в Пензу. А может ещё куда… Не помню точно, уж столько лет минуло.

Наталья была обескуражена признанием Василия.

– Я понятия об этом не имела!

– Конечно! Отец твой, ныне покойный, всем уши прожужжал, что и ты – его настоящая дочь. Многие поверили. Почти все, кроме меня…

Наталья с беспокойством посмотрела в окно.

– Светает… Мне надо поторопиться. Не хочу, чтобы меня видели…

Василий проводил девушку до машины. Та сложила прихваченные вещи в багажник. Ещё раз обняла соседа и поцеловала.

– Спасибо, что рассказал правду…

– Ты поезжай к своей тётке Настасье, она многое знает. В то время Ирина и Настасья были не разлей вода. Ирина даже одно время жила у сестры в деревне, после того как я скоропалительно женился… До сих пор себе простить не могу. Там она и познакомилась со своим интеллигентом. Затем вернулась в Сурск с тобою крошкой на руках. После этого видаться сёстры стали реже.

Наталья напрягла память: действительно мама общалась со своей сестрой не часто. Настасья жила в деревне со смешным названием

Мукоудёровка, обязанной своим названием беглым крепостным крестьянам – мол, те удирала от мук, расположенной в тридцати километрах от Сурска. Доехать до её деревни было непросто – дорога разбитая, вся в ухабах. Последние года три девушка вообще ничего не знала о родственнице. Помнила, правда, что у неё есть двоюродная сестра Маринка, пятью годами старше, но виделись они давным-давно.

Сидя в машине, Наталья подумала: «Теперь-то я знаю куда ехать, в Мукоудёровку к тётке Настасье». По дороге девушка лихорадочно перебирала дорогие сердцу воспоминания, связанные с отцом, который скоропостижно умер, когда она училась в седьмом классе. Она даже подумать не могла, что её биологический отец – совершенно другой человек. «А вдруг он ещё жив? Ему, судя по всему, должно быть чуть больше сорока лет… – размышляла девушка по дороге. – Мама подорвала здоровье, получила осложнение на сердце… Умерла… Человек, которого я считала отцом, который вырастил меня – скоропостижно умер… От такой жизни, как в Сурске, люди долго не живут».

…Наталья выехала из города и, отъехав километров десять, ощутила приступ голода и жажды. Она припарковалась на обочине дороги, решив отдохнуть и позавтракать.

Наталью разморило, сказалось нервное напряжение во время прогулки на яхте, дальняя дорога длиною в ночь. Она прикрыла глаза, решив немного расслабиться и затем продолжить путь. Когда девушка открыла глаза, солнце стояло уже высоко – время близилось к полудню.

Она освежила лицо водой, оставшейся в бутылке, и снова отправилась в путь. До Мукоудёровки оставалось ещё двадцать километров, на которые по местному бездорожью можно было угробить часа два-три.

Машина медленно, словно черепаха, ползла по раздолбанной дороге. Наталья цепко держалась за руль и молила только об одном: только бы от машины ничего не отвалилось! Только бы не встать посреди дороги!

И вот, наконец, она увидела долгожданный дорожный указатель, покосившийся от времени, на котором было начертано: Мукоудёровка.

– Слава тебе Господи… – прошептала она. – Неужто добралась?

Шоссе, а точнее – остатки асфальта резко обрывались, перейдя в грунтовую дорогу, которую размывало при малейшем дожде.

– И как здесь люди живут? – удивилась девушка. – Сюда же не доберёшься… Надо на вездеходе ездить… На «Жигулях» точно нечего делать…

Однако Наталья плохо знала здешние нравы: прямо на неё из деревни лихо вылетела малокалиберная «Ока» грязно-серого цвета. Наталья от удивления аж на сиденье подпрыгнула.

– Во даёт! Камикадзе! – прокомментировала она.

Однако камикадзе, заметив чужую машину, резко затормозил так, что тормоза заскрипели.

Из машины высунулась всклокоченная голова пожилого мужчины.