Ход Корбюзье, или Шерше бlя femme
Шрифт:
Володя тоже в восемнадцать лет волею судеб уехал в столицу. Причем, сам себе в том не признаваясь, уехал он за тем же – достичь вершин профессии и найти себя. И он тоже обожал рисовать – даже поступив в училище, не переставал посещать изостудию и тоже заболел архитектурой. И у него тоже был замечательный педагог по рисованию, который выделял Володю из всех остальных учеников. Единственная разница, что в Красноярске в те времена не было людей, которые могли бы построить для своей семьи особняк, а потому такого заказа поклоннику Корбюзье не досталось.
Не пришлось ему и попутешествовать, чтобы набраться впечатлений, не очаровывался
На самом деле различий в их жизни было значительно больше, чем сходства. Но Владимиру нравился Корбюзье, и он не зацикливался на непохожести.
Клиенты
Тот день, когда он впервые после огромного перерыва приехал в квартиру Виктора Зацепина, явственно запечатлелся в его памяти. И надо сказать, не без оснований.
Виктор тогда немного опоздал. Владимир заметил, что, несмотря на обычную приветливость, давнишний знакомый чем-то явно озабочен. Поднялись в пентхаус. Они не виделись целых семь лет. Наверное, необходимы какие-то серьезные работы, подумал Владимир, может быть, это удручает Зацепина.
Квартира представляла собой мини-дворец на двух уровнях. Холл казался огромным за счет зеркальной стены, обрамленной стеклянными колоннами. За ней располагались скрытые от взглядов посетителей сауна с бассейном и спортивный зал. Справа – обеденный зал, соединенный с кухней. Кухня как кухня, а вот зал, весь из карельской березы, в любую погоду был словно залит солнечным светом. Этот свет излучали и инкрустированные паркет с огромным столом на двенадцать персон, и золотистый шелк на стенах, и такие же ламбрекены на окнах.
Главным украшением гостиной служил массивный камин из темного мрамора, переливающегося разными оттенками серо-синего с зелено-черным. Стены здесь были затянуты синим шелком, создающим дополнительную, как бы антикварную помпезность. Неизменные ламбрекены и белый мрамор, на котором черным пятном выделялся рояль «Стейнвей», дополняли это ощущение. Наверх, где располагались три спальни и кабинет, вела белая мраморная лестница.
Дефект в квартире оказался только один. Надо было убрать кронштейны, которые когда-то были сделаны для телевизоров.
– Как время летит. Семь лет назад не было никаких плазменных телевизоров. А теперь эти кронштейны стали анахронизмом. Очень быстро все морально устаревает, – сокрушался Виктор, обходя свои владения.
– Не проблема. Уберем. В остальном ничего больше трогать не надо. Все в отличном состоянии.
– Да мы здесь практически и не жили. Как построили дом на Рублевке, так сюда никого и не тянет. Грохот, шум, пробки, а там у нас и дом побольше, и конюшня рядом есть. Для меня же лошади – это все.
– Да помню, рассказывал. Короче, некоторую косметику надо навести. Те, кто купят квартиру, все равно будут все переделывать по-своему.
– Вряд ли. Некому уже переделывать.
– В каком смысле некому? – не понял Владимир.
– В том смысле, что квартира уже продана, но покупатель успел погибнуть. Если бы знал, ни за что не стал бы заниматься оформлением этой сделки.
– Ну, все в общем-то идем к одному финалу… А что случилось?
– Автокатастрофа.
– Жену?
– Да какую там жену. Он для любовницы покупал. Потому и платил наличными, чтобы никак не светиться. Чтобы жена не узнала. Это давняя история. Вот не повезло мужику, с такой акулой связался… Сейчас она подъедет с нотариусом, увидишь.
– А вы что, давно были знакомы?
– Да это товарищ мой еще по Омску, Колька Евтухов. Мы в Москву почти одновременно перебрались. У себя в городе были самыми крутыми, да и здесь все нормально сложилось. А эта барышня его еще в Омске окучивать стала. Работала на местном телевидении, кажется. Короче, пришла к нему интервью брать. Ну, он и дал ей… интервью. Потом уже и сам не рад был этому.
– Замуж захотела?
– Да я сначала даже и не понял, чего она хотела. То даст пряник, то отберет. Она как-то ловко его поначалу обработала, он просто жить без нее не мог. Пела ему, какой он необыкновенный, потрясающий мужчина, какой он настоящий и незаменимый. И так каждый день. Кому не понравится, когда тобой восхищаются аж до поросячьего визга. Она его мыла в своей джакузи. Он повелитель, она – рабыня. Все в таком духе. Потом вдруг резко пропадала с горизонта, через некоторое время возвращалась – и все опять по новой. Он совершенно потерял голову, а потом узнал, что у нее есть еще один, тоже неподражаемый и потрясающий, а главное, незаменимый, но с довольно скромным мебельным бизнесом, да к тому же любящий свою жену. В общем, когда мебельщик ее окончательно бросил, она уже всерьез занялась Колькой. Но у него тогда завелась балерина по кличке Пылесос, и у этой акулы шансы свелись к нулю. Она, как рассказывали, нарыла себе где-то дедка-француза, вышла за него замуж, на том вроде успокоилась и отправилась жить в город Париж. Евтухов насилу в себя пришел. Потом еще и от Пылесоса избавился. У него как гора с плеч свалилась. Дома наладилось, да и здесь все сразу пошло по нарастающей. А тут опять эта Заваляева объявилась.
– Это что, фамилия такая?
– Ну да, Татьяна Заваляева. Точно, именно так ее и зовут. Правда, она, мне Колька говорил, какой-то псевдоним взяла, чтобы в телевизоре с понтом тусоваться. В каких-то там ток-шоу принимает участие постоянно. Я не знаю, я это все не смотрю. Да и он не смотрел. А когда увидел, то сказал, что ему огласка ни к чему. Что если она собирается везде по любому поводу выступать и светить лицом, то это без него. Ему такая слава не нужна была – засветиться с ней где-нибудь и попасть на страницы желтой прессы. У него жена, дети, устоявшаяся жизнь, которую он менять не собирался.
– Так ведь она замуж вышла.
– Да он то ли умер, то ли брак фиктивный был, там темный лес. Главное, она решила Николашку все-таки женить на себе. Назначала встречи. Надо отдать должное, женщина красивая. Не знаю, как сейчас, ей уже лет тридцать пять, но раньше она была очень даже эффектная блондинка. Евтухов, конечно, отвечал ей взаимностью. Это понятно, что ж не ответить красивой женщине. В результате, когда он заявил, что не хочет ничего в жизни менять, она ему на стол бац – фотографии, где он с ней в каких только позах не кувыркался. И взяла мужика на крючок.