Ходатайства, заявления и жалобы

Мурадьян Эльза Мироновна

Потерпевший Е. В. Наплеков утверждал, что, опасаясь возвращения Б. Д. Бокарева, удерживал ведущую в комнату дверь до прихода Г. В. Бодрова и предварительно окликнул последнего через затворенную дверь. В судебном заседании свидетель Г. В. Бодров припомнил фразу, якобы сказанную Е. В. Наплековым, когда Г. В. Бодров пытался проникнуть в комнату, где находились раненые М. А. Солдатов и Е. В. Наплеков. Е. В. Наплеков спросил: «Это ты? А этого нет?». После настойчивых расспросов свидетель высказал предположение, что Е. В. Наплеков имел в виду Бориса (Б. Д. Бокарева). Об этом диалоге свидетель непосредственно после происшествия умолчал (л.д. 33); даже если такой диалог состоялся, он может быть интерпретирован многими различными способами, тем более что Е. В. Наплеков не назвал Г. В. Бодрову имени подсудимого; к тому же, как будет продемонстрировано ниже, Е. В. Наплеков, по-видимому, не опасался Б. Д. Бокарева, отступил от ведущей в комнату двери до прихода под дверь Г. В. Бодрова и в действительности стоял в тот момент возле холодильника. Судя по результатам осмотра места происшествия, на двери, ведущей в комнату № 3, где был обнаружен труп М. А. Солдатова (на подписях к фотографиям эта комната обозначена номером 1), крови не найдено (л.д. 4, 5), однако, если раненый в грудь и спину Е. В. Наплеков подпирал ее своим телом на протяжении нескольких минут, дверь должна была быть испачкана кровью

потерпевшего.

Жена подсудимого О. М. Бокарева сообщала в ходе предварительного следствия, что у Б. Д. Бокарева был синяк на переносице, когда он вернулся вечером 10 января 2000 г. домой; в судебном заседании свидетель О. М. Бокарева, напротив, утверждала, что ничего необычного в облике мужа не заметила. Потерпевший же Е. В. Наплеков не говорил, что он либо М. А. Солдатов наносили Б. Д. Бокареву удары по лицу. Таким образом, нет доказательств, что этот синяк появился именно в результате борьбы вооруженного ножом Б. Д. Бокарева с М. А. Солдатовым и Е. В. Наплековым. Рассуждение типа post hoc ergo propter hoc («после этого, значит вследствие этого») является типичным софизмом.

Как видно из протокола освидетельствования Б. Д. Бокарева от 11 января 2000 г., на теле Б. Д. Бокарева, обнаружены многочисленные телесные повреждения: синяки, ссадины, кровоподтеки (л.д. 26). Наличие указанных повреждений на теле Б. Д. Бокарева 11 января 2000 г. в 12 часов подтверждено также исследовавшейся в судебной заседании справкой из травматологического пункта при поликлинике № 222. Эксперт-медик отметил 2 февраля 2000 г., что на теле Б. Д. Бокарева имеются двух-трехнедельной давности кровоподтеки, о которых сам Б. Д. Бокарев говорил, что они причинены ему «в отделении милиции… неизвестными мужчинами в гражданской одежде» (л.д. 105). Следователь прокуратуры не усмотрел в действиях работников милиции «состава преступления» и своим постановлением от 21 марта 2000 г., ссылаясь, в частности, на то, что «показаниями потерпевшего Е. В. Наплекова… вполне определенно описан механизм и обстоятельства, при которых возникли телесные повреждения у Бокарева Б. Д.», прекратил их уголовное преследование «за отсутствием события преступления», т. е. по другому процессуальному основанию (л.д. 159). Однако потерпевший Е. В. Наплеков отрицал в судебном заседании 19 июля 2000 г., что он мог 10 января 2000 г. причинить Б. Д. Бокареву телесные повреждения в области живота. Как уже говорилось выше, жена подсудимого в ходе предварительного следствия говорила о синяке на спинке носа Б. Д. Бокарева, но 10 января 2000 г. после прихода Б. Д. Бокарева домой она отнюдь не наблюдала ссадин на его голове, скулах, губе (см. протокол освидетельствования от 11 января 2000 г. – л.д. 26 об); эти повреждения, очевидно, образовались после прихода Б. Д. Бокарева домой от М. А. Солдатова, в период между пробуждением Б. Д. Бокарева от сна и освидетельствованием, т. е. при нахождении Б. Д. Бокарева в руках работников милиции. Таким образом, нет доказательств, что данные телесные повреждения причинены Б. Д. Бокареву Е. В. Наплековым либо М. А. Солдатовым в ходе перешедшей в драку ссоры.

Как следует из заключения экспертов № 402/671, результаты биологической экспертизы допускают «смешение крови Солдатова М. А. и Бокарева Б. Д.» в двух пятнах на клинке ножа, найденного на лестнице подъезда корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе (л.д. 79). Однако заключение экспертов носит вероятностный характер, что не позволяет использовать его как улику (см. абз. 3 п. 14 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. № 1 «О судебной экспертизе по уголовным делам»); к тому же, в ходе освидетельствования Б. Д. Бокарева никаких порезов на его теле не обнаружено (л.д. 26).

Других заслуживающих упоминания доказательств, которые могли бы подтвердить изобличающие Б. Д. Бокарева показания Е. В. Наплекова, нет.

Судебная коллегия констатирует, что показания потерпевшего Е. В. Наплекова не подтверждаются показаниями свидетеля Г. В. Бодрова. Ссоры между Б. Д. Бокаревым, с одной стороны, М. А. Солдатовым и Е. В. Наплековым, с другой, Г. В. Бодров не наблюдал. Допрошенный 11 января 2000 г. следователем в качестве свидетеля Г. В. Бодров говорит следующее: «Борис хотел поговорить с Мишей, и Миша попросил меня уйти в другую комнату и подождать, пока он не позовет. В этой комнате остались Миша, Женя и Боря. Виктор продолжал спать в другой комнате, я сидел в кресле возле него. Я уснул. Проснулся от того, что услышал, как хлопнула очень громко входная дверь. Я выскочил в коридор и обнаружил входную дверь открытой. А дверь в комнату (маленькую), где должны были находиться Миша, Женя, Боря была прижата, я не смог ее открыть с первого раза. Я позвал Мишу, но услышал шум мебели, я толкнул дверь, она открылась, и я увидел слева Михаила, истекающего кровью. Около холодильника стоял Евгений. На мой вопрос, где телефон, Евгений ничего не ответил» (л.д. 33). И сразу же после происшествия, и в судебном заседании свидетель Г. В. Бодров утверждал, что проснулся лишь от хлопка входной двери; шум драки его не разбудил, он такого шума не слышал. Надо также отметить, что входная дверь, согласно показаниям самого же Г. В. Бодрова, осталась открытой; блокированной же оказалась дверь в комнату, где был накрыт стол и находились раненые; разумно считать, что именно ее и захлопнул потерпевший Е. В. Наплеков, остававшийся в комнате, и этот стук услышал Г. В. Бодров. Свидетель Г. В. Бодров фактически утверждает, что сам открыл дверь, поскольку, когда вошел в эту комнату, он увидел Е. В. Наплекова «около холодильника» (показания от 11 января 2000 г.), «в углу» (показания в судебном заседании). Как видно из приложенных к протоколу осмотра места происшествия фотографий, холодильник в комнате кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве, где разыгрались рассматриваемые события, находится вдалеке от двери и отделен от нее столом (л.д. 8 об, 9), т. е. Е. В. Наплеков не защищал дверь от возможного появления Б. Д. Бокарева, как он утверждает. По словам свидетеля Г. В. Бодрова, когда он проник в комнату, Е. В. Наплеков был обнажен по пояс, на его теле виднелись ранения; Е. В. Наплеков же говорит, что он был в окровавленной и разорванной одежде; однако эти свитер, футболка, брюки отсутствуют среди вещественных доказательств.

Как видно из протокола задержания от 11 января 2000 г., на Б. Д. Бокарева как на совершившее преступление лицо указал «потерпевший» (л.д. 52), очевидно, Е. В. Наплеков. Однако сразу Е. В. Наплеков не назвал имени убийцы Г. В. Бодрову и не воспользовался находившимся в комнате телефоном, отослав Г. В. Бодрова к соседям. Это, конечно, можно объяснить шоковым состоянием Е. В. Наплекова, тем более что Г. В. Бодров считает его речь бессвязной, если бы он не руководил вполне разумно действиями Г. В. Бодрова.

Судя по тексту обвинительного заключения, показания потерпевшего Е. В. Наплекова не могут быть подкреплены и показаниями отсутствовавшего в судебном заседании свидетеля В. Е. Юхова (см. л.д. 176); поэтому стороны высказались за окончание судебного следствия в отсутствие данного свидетеля.

Изложенные

соображения не дают Судебной коллегии оснований обличать потерпевшего Е. В. Наплекова в сознательной лжи, однако позволяют констатировать недостаточность показаний Е. В. Наплекова – этой единственной серьезной улики против подсудимого Б. Д. Бокарева, улики, указывающей на него и не на кого другого. Если уголовно-процессуальный закон запрещает основывать обвинение на признании обвиняемым своей вины, доколе оно не подтверждается совокупностью имеющихся по делу доказательств, тем более осуждение человека не может быть основано на показаниях заинтересованного в исходе дела потерпевшего, когда они в части, указывающей на определенное лицо как на преступника, не подтверждаются объективно другими вескими доказательствами. Судебная коллегия также вторично подчеркивает, что органами уголовного преследования не изучались иные версии происшествия, и обвинение Б. Д. Бокарева, который не был единственным гостем М. А. Солдатова, основано всецело на показаниях Е. В. Наплекова.

Доказательства невиновности подсудимого

Судебная коллегия, кроме того, установила ряд обстоятельств, которые с учетом изложенных выше соображений опровергают выдвинутое против Б. Д. Бокарева обвинение.

Во-первых, на протяжении всего предварительного следствия подозреваемый и обвиняемый Б. Д. Бокарев, подтверждая, что действительно 10 января 2000 г. был в гостях у М. А. Солдатова в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве и видел там Е. В. Наплекова, отрицает совершение каких-либо противоправных действий; при этом он ссылался на свое сильное опьянение и забывчивость (л.д. 54–55, 60–61, 62, 163–164). Заявив в ходе судебного заседания о припоминании некоторых подробностей дня 10 января 2000 г., подсудимый Б. Д. Бокарев продолжал упорно заявлять о своей невиновности. Последовательность позиции обвиняемого, по мнению судей, говорит в пользу отстаиваемой им версии.

Во-вторых, анализ доказательств, касающихся хронологии происшествий 10 января 2000 г., позволяет прийти к выгодным для подсудимого выводам. В обвинительном заключении время совершения Б. Д. Бокаревым приписанных ему преступных деяний – примерно 21 час – не обосновано ссылкой на какие-либо доказательства, кроме расплывчатого утверждения обвиняемого о том, что он находился в кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе в гор. Москве «часа 2–3» (л.д. 174), что само по себе противоречит смыслу п. 1 ч. 1 ст. 68 УПК РСФСР. Согласно заключению эксперта № 83, смерть М. А. Солдатова «наступила в пределах 2–4 часов до момента фиксации трупных явлений в 00:45 11 января 2000 г.» (л.д. 19), т. е. между 20 часами 45 минутами и 22 часами 45 минутами; при этом, по мнению эксперта, ранения были нанесены М. А. Солдатову «в интервале от нескольких минут до 1–3 часов до наступления смерти» (л.д. 18), что опускает нижнюю границу временного интервала причинения ранений до 17 часов 45 минут. Судя по показаниям потерпевшего Е. В. Наплекова, которым в этой части у судей нет причин не доверять, между причинением М. А. Солдатову ранений и вызовом Г. В. Бодровым бригады «скорой помощи» прошло около 20 минут, причем, согласно показаниям Г. В. Бодрова, он еще застал М. А. Солдатова в живых; тот пытался что-то ему сказать. Е. В. Наплеков утверждал, что милиция и врачи приехали быстро, спустя приблизительно 15 минут после вызова. Таким образом, между нападением на М. А. Солдатова и Е. В. Наплекова, кто бы его ни совершил, и визитом врачей прошло около получаса, может быть, 35–40 минут. Согласно имеющейся в материалах уголовного дела справке, которая наиболее объективно и с наименьшими допусками говорит о времени наступления смерти М. А. Солдатова, врачи в 22 часа 55 минут констатировали смерть М. А. Солдатова, которая наступила, по их мнению, около 22 часов (л.д. 27), а с учетом показаний Е. В. Наплекова и Г. В. Бодрова, не ранее 22 часов 30 минут – ведь врачи ехали спасать еще живого М. А. Солдатова около 15 минут (показания Е. В. Наплекова). Следовательно, М. А. Солдатов получил ножевые ранения около 22 часов. В это время, согласно ничем не опровергнутым показаниям свидетеля О. М. Бокаревой, ее муж уже более сорока минут находился с ней в квартире, спал. Подсудимый тоже утверждал, что, придя к М. А. Солдатову около 18 часов, пьянствовал в его квартире не более 2–3 часов, т. е. вернулся к себе домой примерно в 21 час. Сторона защиты не использовала в своей аргументации в прениях хронологические доводы; если принять за истину указанное в обвинительном заключении время совершения Б. Д. Бокаревым инкриминированных ему деяний (21 час), показания О. М. Бокаревой о прибытии Б. Д. Бокарева в свою квартиру в 21 час 15 минут не создают ему алиби. Лишь проведенный в совещательной комнате анализ доказательств позволил судьям уточнить время причинения М. А. Солдатову ранений, сместив это время на час вперед, чего, разумеется, не могла знать свидетель О. М. Бокарева. Эти обстоятельства заставляют Судебную коллегию поверить показаниям последней, не считать их тенденциозными, несмотря на ее заинтересованность в исходе данного судебного процесса.

В-третьих, если верить показаниям Е. В. Наплекова, Б. Д. Бокарев ранил его и М. А. Солдатова одним и тем же ножом. Однако, как следует из заключения проводивших биологические исследования экспертов (заключение № 402/671), «…присутствие крови Наплекова Е. В. в исследованных пятнах на клинке ножа генетическими исследованиями не установлено» (л.д. 79). Установить принадлежность пота и крови на рукояти ножа эксперты не смогли (л.д. 79).

В-четвертых, в протоколе осмотра места происшествия от 10 января 2000 г. отмечено, что в одной из комнат кв. 122 корп. 1 д. 24 по Открытому шоссе, где был обнаружен окровавленный труп М. А. Солдатова, на накрытом клеенкой столе, тапочках покойного, на полу и стенах найдены помарки, потеки и брызги крови (л.д. 4–5); потерпевший Е. В. Наплеков утверждал, что Б. Д. Бокарев непосредственно соприкасался с обнаженным по пояс М. А. Солдатовым, когда наносил ему множественные ножевые удары; окровавленному Е. В. Наплекову, по его словам, было «тесно», когда на него нападал Б. Д. Бокарев, т. е. между ними также было небольшое расстояние. Как видно из протокола освидетельствования Б. Д. Бокарева от 11 января 2000 г., в момент производства этого следственного действия на нем были надеты испачканные кровавыми пятнами: свитер серого цвета с геометрическим рисунком, футболка белая с коротким рукавом; темно-синие джинсы (л.д. 26). Эти вещи были в тот же день официально изъяты у Б. Д. Бокарева (л.д. 31), причем он пояснил, что пятна крови могли образоваться от носового кровотечения (л.д. 31 об). Из заключения эксперта № 403/736 следует, что на изъятой у Б. Д. Бокарева одежде обнаружена лишь его кровь; возможность происхождения обнаруженных на одежде Б. Д. Бокарева пятен крови от М. А. Солдатова и Е. В. Наплекова экспертами исключается; некоторое количество следов крови не может из-за их малости быть отнесено к какой-либо определенной группе крови (л.д. 93). Иными словами, Б. Д. Бокарев, якобы нанесший Е. В. Наплекову и М. А. Солдатову многочисленные ножевые удары, ухитрился не испачкаться в крови своих жертв. Как видно из заключения эксперта № 401, в сделанных при освидетельствовании Б. Д. Бокарева 11 января 2000 г. смывах с его рук (л.д. 26 об) также «произведенными исследованиями крови не обнаружено» (л.д. 68).