Ходячие Мертвецы: Восхождение Губернатора
Шрифт:
Филип расстёгивает свой пояс и спускает штаны, и ему не нужно большого воображения, чтобы его член встал. Гнев и ненависть прожигают его солнечное сплетение так горячо, что он чувствует себя как таран. Он встаёт на колени, между дрожащих женских ног.
Первый толчок всегда как спусковой сигнал — в его мозгу вдруг звенит голос, насмехаясь над ним, подгоняя его обрывками старой библейской бессмыслицы, которую его отец раньше бормотал, выпивая: Мне отмщение, мне отмщение молвил Бог!
Но
Что-то попадает в его фокус, цепляя внимание. Он слышит шаги снаружи, проскрипевшие через заднюю часть двора, и даже видит сквозь рейки запасного выхода, тень фигуры, прошедшей мимо амбара. Но заставляет Филипа встать, остановиться и поспешно натянуть штаны то, что фигура движется к саду.
Туда, где находится связанная Пенни.
Филип выходит из амбара и видит фигуру, стремительно исчезающую в тенях сада. Фигура плотного, стриженного мужчины лет тридцати в свитере и джинсах, несёт на плече лопату.
— Ник!
Предупреждающий крик Филипа остается незамеченным. Ник исчезает в деревьях.
Вытащив из-за пояса 9-миллиметровый, Филип приближается к саду. Он защелкивает патрон в гнездо барабана револьвера и бросается к деревьям. Темнота отступает перед лучом фонарика.
На расстоянии пятидесяти футов, Ник Парсонс освещает бледное лицо Пенни-зомби.
— НИК!
Ник внезапно поворачивается с поднятой в руке лопатой, и фонарик выпадает из его руки.
— Это зашло слишком далеко, Филли, зашло слишком далеко.
— Опусти лопату, — говорит Филип, приближаясь с поднятым ружьем. Луч фонаря освещает листья, бросая жуткий, тусклый свет поверх всего, словно в зернистом черно-белом фильме.
— Ты не можешь так поступать со своей дочерью, ты не понимаешь, что делаешь.
— Положи её.
— Ты не позволяешь её душе отправиться на небеса, Филли.
— Замолчи!
В стороне на расстоянии двадцати футов, связанная Пенни-зомби дёргается в тени. Косой луч фонаря освещает снизу её безобразные черты. Глаза отражают холодный серебристый свет.
— Филли, послушай меня. — Ник опускает лопату, его голос дрожит от волнения. — Ты должен позволить ей умереть…, она — божье дитя. Пожалуйста… я прошу тебя как христианин… пожалуйста, позволь ей уйти.
Филип направляет Глок прямо на лоб Ника.
— Если она умрёт… ты умрешь следующим.
На мгновение, Ник Парсонс выглядит удрученным и совершенно разбитым.
Затем он погружает лопату в землю, склоняет голову и идёт к вилле.
Во время всего этого, Пенни-монстр не отводит акульего взгляда от мужчины, которого она называла отцом.
Раны Брайана заживают. Через шесть дней после избиения, он чувствует себя достаточно сильным, чтобы встать с постели и, хромая, обойти вокруг дома. Его бедра скручивает боль с каждым шагом,
— Я страшно скучаю по ней, — говорит Брайан своему брату поздно однажды ночью на кухне, где оба бодрствуют в тяжёлой бессоннице. — Я бы отдал ей свое сердцебиение, если бы это только вернуло её.
Филип опускает взгляд. Он заработал несколько едва различимых тиков, которые проявляются, когда он находится под чьим-то давлением — фырканье, сморщивание губ, откашливание.
— Я знаю, спортсмен. Это не твоя вина… то, что произошло там. Я не должен был так поступать с тобой.
Глаза Брайана увлажняются.
— Вероятно, я сделал бы тоже самое.
— Давай не будем возвращаться к этому?
— Конечно. — Брайан вытирает глаза. Он смотрит на Филипа. — Итак, что за соглашение у тебя с людьми в сарае?
Филип поднимает глаза.
— О чем ты?
— Из-за всего происходящего Ник на грани… и то, что мы слышали… я говорю про ночи. Ник думает, что ты… вырываешь им ногти.
Холодная улыбка кривит уголок губ Филипа.
— Ну конечно!
Брайан не смеётся.
— Филип, независимо от того, что ты там делаешь, это не вернёт Пенни.
Филип снова опускает глаза.
— Я знаю это… думаешь, я не знаю этого?
— И я собираюсь остановить тебя. Независимо от того, что ты делаешь… остановись. — Брайан смотрит на брата. — Это не приведет ни к чему.
Филип поднимает глаза с тлеющими остатками эмоций в глазах.
— Те отбросы в амбаре украли всё, что имело значение для меня… тот лысый негодяй и его команда… два этих наркомана… они убили красивую невинную маленькую девочку и они сделали это из чистой подлости и жадности. Ничего из того, что я могу сделать им, ни будет достаточно.
Брайан вздыхает. Дальнейшие возражения кажутся бесполезными, и поэтому он просто уставился на свой кофе.
— И ты неправ относительно того, что это ни ведёт ни к чему, — Филип через мгновение заканчивает свою мысль. — У всего этого есть одна цель — я чувствую себя лучше.
Следующей ночью, после того, как гаснут фонари, и огонь в трёх разных каминах прогорает до углей, а северо-восточный ветер начинает играть в мансардных окнах и неплотно сидящей черепице, Брайан лежит в постели в мастерской, убаюкивая себя в беспокойной полудрёме. Неожиданно он слышит щелчок дверного замка и видит силуэт Ника Парсонса, проскальзывающий в его комнату. Брайан садится.
— Что происходит.
— Тссссс, — шипит Ник, проходя через комнату и становясь на колени возле кровати. Ник одет в пальто, перчатки, а выпуклость на его бедре очень похожа на пистолет.