Hold Me
Шрифт:
Смотрю на Томаса. Он много работает? По нему не скажешь. Уж больно хилый на вид.
Русый парень задумчиво отводит взгляд:
— Пятая. Меня уволили с той, где нужно было травку у себя держать, — спокойно признается, вызвав у меня шок, а вот Дилан вполне спокоен:
— Не прошел тест на доверие?
— Выкурил всего пару штук, — Томас ставит стакан на стол и берет другой, разговаривая непринужденно. — Мне ещё возместить ущерб надо, — косо смотрит на меня, прищурившись. — Что с щекой?
Я специально тепло оделась, чтобы прикрыть как можно больше участков тела, но вот шарф не нашла. Касаюсь пальцами ранки, пожав плечами,
— Твой отец тебя не ищет?
А почему он должен его искать?
— Он уверен, что я вернусь, так что искать незачем, — О’Брайен стучит пальцами по барной стойке.
— А когда думаешь вернуться? — кстати, Томас стал разговорчивее. Мне нравится такая перемена в нем.
— Мне нужно где-то пересидеть то время, пока он дома, — Дилан роется в кармане, видимо, ищет сигареты. — Он уезжает в эти выходные с Джойс.
— Круто, мне есть, где ночевать, — тут же пристроился Томас, а О’Брайен и не отказывает:
— Ага, — сует сигарету в рот. — Ещё попкорн захвати. Будем всю ночь сплетничать и плести друг другу косички.
И они улыбаются. Это со стороны выглядит здорово. Мне нравится такая обыденная атмосфера спокойствия. Никакой агрессии, никаких косых осуждающих взглядов. И что действительно странно — я чувствую себя участником их разговора, хотя толком не принимаю участия.
— А где тот комок шерсти, который вечно у тебя под кофтой? — Томас подносит рюмку к носу и морщится, видимо, запах неприятный, поэтому откладывает в сторону, чтобы повторно промыть.
— Относись с уважением к нему, — Дилан наигранно ворчит, а я изгибаю брови, шепнув, вот только громче, чем хотелось бы:
— Говорит тот, кто дал ему такую кличку…
Томас усмехается, соглашаясь с моими словами, а вот Дилан бросает на меня взгляд, притворяясь, что плохо расслышал:
— Что-что?
Отворачиваюсь от барной стойки, осматривая зал, и замечаю, что на каждом столе есть какое-то устройство с наушниками:
— А это что? — смотрю на Томаса, и тот впервые не теряется при разговоре со мной:
— Это «роскошь», за которую хозяин бара выплачивает кредит, — кивает головой. — Покажи ей, — обращается к Дилану, и тот вновь бросает на меня взгляд, после чего слезает со стула. Немного неуверенно следую за ним, садясь за тот стол, который выбирает парень:
— В баре и без того играет музыка, но если тебе охота побыть одному в шумном заведении, то можно воспользоваться этим, — он протягивает мне одну пару наушников, а себе на шею надевает вторую, начиная что-то нажимать на аппарате, который напоминает большой плеер. Разглядываю в руках крупные наушники, взглянув на Дилана, и тот кивает головой:
— Надевай, — и натягивает на голову свои, оставляя одно ухо открытым, после чего нажимает кнопку со стрелочкой. Я надеваю, невольно дернувшись, ведь музыка заиграла громко, так что парень делает тише, двигаясь на стуле напротив. Держу пальцами большие наушники, уставившись в стол, и начинаю улыбаться, когда неизвестная мне песня становится громче благодаря голосу певца. Поднимаю глаза на Дилана:
— Что за песня? — я не слышу своего голоса, поэтому не знаю, как громко говорю, но, судя по тому, что парень вновь усмехается, делаю я это довольно громко. Он качает головой, видимо, сам не знает.
Опускаю голову, поставив локти на стол, и продолжаю слушать слова, не в силах контролировать улыбку, что так и лезет на лицо при
Поворачиваю голову, замерев, когда замечаю, что Дилан щурится, уставившись на меня. Проглатываю ком в горле, пытаясь скрыть напряжение, ведь чувствую себя неловко. Нет, не некомфортно, а именно неловко. Одолевает смущение, не дающее контролировать эмоции на лице. Нервно стучу пальцами по наушникам под ритм музыки, расслабляясь, когда вновь близится припев. Мне кажется, именно он — фишка каждой песни. Без хорошего припева, который обязательно должен вызывать мурашки на коже, и песни нет в целом. Но сейчас мои мурашки вызваны не только хорошим голосом певца, который поет о черном кофе и морском бризе. Меня тревожит то, что мы с О’Брайеном уже больше минуты сидим вот так молча и смотрим друг на друга. Мне непонятно его выражение. Лицо парня расслаблено, он не хмур, как обычно. Он не щурит веки, не сжимает губы. Он вполне спокоен. Просто смотрит. Как и я. Ерзаю на стуле, немного наклонив голову к плечу. Дилан наоборот немного вскидывает подбородок, так же шевелясь, но взгляда не отводит. Мне не хочется этого делать, но я шевелю губами, хотя вслух ничего не говорю: «Что?».
«Ничего», — Дилан так же безмолвно отвечает, переплетает пальцы рук в замок и кладет его на стол рядом с плеером. Смотрит. Думаю, я уже свыклась с той мыслью, что могу так долго удерживать с кем-то зрительный контакт. И мне это нравится. Я будто раскрываюсь, становлюсь живой. Такой, как все. И в этом нет ничего странного.
Припев. И я вновь не сдерживаюсь, улыбаясь, но тут же подношу пальцы руки к губам, прикрывая их. Немного опускаю голову, но украдкой продолжаю посматривать на парня, который покусывает внутреннюю сторону щеки, быстро скользнув кончиком языка по нижней губе. Его взгляд становится напряженным, но не хмурым. Его что-то явно тревожит, но вряд ли мне удастся узнать о его переживаниях. Дилан замкнут в себе. Возможно, то и есть его верный способ выжить в этом мире.
Убираю руку ото рта, ведь музыка становится тише. Вскоре кончится. Жаль, надо узнать, что за песня. Уж больно приятна на слух.
Резкая смена «пластинки» — и в ушах знакомая мне с детства мелодия, после чего я слышу голос Майкла Джексона и не могу сдержать смех. Смеюсь, а Дилан наблюдает за мной, улыбаясь краем губ. «I am bad» — мне нравится эта песня, но у неё совсем другой мотив. Не то, что у предыдущей песни, и такая смена настроения просто веселит меня. Краем глаза вижу, что Томас приближается к нам, взяв у другого столика стул, поэтому снимаю наушники и, видимо, делаю это внезапно, так как Дилан, который всё это время смотрел на меня, вздрагивает, хоть и незаметно, так же снимая с себя свои. Откашливается, нажав на кнопку «стоп», и смотрит на Томаса, который садится сбоку от нас:
— Хорошие товарищи не бросают в беде, — звучит забавно от человека с половой тряпкой на плече. Я облизываю сухие губы, бросив взгляд в сторону Дилана, и буквально перестаю дышать, замечая, что он так же бросает на меня короткий взгляд, вновь обратившись к другу:
— Поверь, уборка — не моя сильная сторона, — кивает на меня. — И она так же не сильна. Видел бы ты её комнату.
— Хватит оправданий, — с важностью просит Томас, положив голову на сложенные на столе руки. — Где рассчитываешь гулять, пока домой нельзя?