Homo Bonus. Обнадеживающая история человечества
Шрифт:
Лишь недавно исследователи из самых разных областей науки стали приходить к выводу, что мрачный взгляд на человечество пора пересмотреть. Пока это понимание только зарождается, и многие ученые даже не подозревают, что они не одиноки в своих догадках. Когда я рассказал одной своей знакомой – выдающемуся психологу – о новых течениях в биологии, она воскликнула: «О, значит, и там тоже поняли?» [68]
Прежде чем перейти к рассказу о поисках нового взгляда на человечество, я хочу кое о чем предупредить.
68
Этот психолог –
Во-первых, защищать человеческую порядочность – все равно что сражаться с лернейской гидрой, у которой на месте одной отрубленной головы отрастают две новые. Цинизм – та же гидра. На один опровергнутый мизантропический аргумент приходится два новых. Теория лакировки – это зомби, который постоянно возвращается.
Во-вторых, защищать человеческую порядочность – значит противостоять власть имущим. Для них оптимистичный взгляд на мир – угроза, мятеж и провокация. Ведь это значит, что люди – вовсе не эгоистичные твари, которых нужно контролировать и держать в ежовых рукавицах. Это значит, что нам нужен совершенно другой стиль лидерства. Компания с высокомотивированными сотрудниками не нуждается в менеджерах. Демократия с заинтересованными гражданами не нуждается в профессиональных политиках.
В-третьих, защищать человеческую порядочность – значит оказаться под шквалом насмешек. Вас будут обвинять в наивности. В глупости. Мелкие погрешности вашей аргументации будут раздувать до невероятных масштабов. Короче говоря, циником быть куда проще. Профессор-пессимист, проповедующий доктрину человеческой порочности, может предсказать все, что пожелает. Даже если его пророчества не сбудутся прямо сейчас, нужно просто подождать – беда ведь всегда не за горами. Ну или это просто сам профессор своим голосом разума предотвратил худший сценарий. Те, кто проповедует погибель, всегда звучат крайне глубокомысленно.
Основания для надежды, напротив, всегда зыбки. Ничего плохого не случилось – ну, это пока. Вас не обманули – это пока. Идеалист может всю жизнь быть прав и при этом считаться наивным. Моя книга призвана изменить существующий взгляд. Ведь то, что сегодня кажется неразумным, нереалистичным и невозможным, завтра может стать неизбежным.
Пришло время нового реализма. Пришло время по-новому взглянуть на человечество.
Глава 2. Реальная история «Повелителя мух»
Еще только приступая к работе над этой книгой, я точно знал, к какой истории мне придется обратиться.
Она произошла на необитаемом острове в Тихом океане. Самолет потерпел крушение, и в живых остались только несколько школьников из Великобритании. Ребята не могли поверить своей удаче – они как будто оказались на страницах своих любимых приключенческих романов. Вокруг лишь песок, ракушки и вода. И, что еще лучше, – никаких взрослых.
В первый же день мальчики установили на острове нечто вроде демократии. Лидером провозгласили харизматичного спортивного парня по имени Ральф. Он предложил простой план действий: 1) веселиться; 2) выживать; 3) подавать дымовые сигналы проходящим кораблям.
Первый пункт проблем не вызвал, а вот с остальными было сложнее. Большинству было интереснее бездельничать и веселиться, чем поддерживать огонь. Рыжий Джек увлекся охотой на свиней и вскоре забыл обо всем, как и его друзья. Когда на горизонте наконец показался корабль, никого из них не оказалось у костра.
– Ты нарушаешь правила! – рассердился Ральф.
– И что? – пожал плечами Джек.
– Правила – это единственное, что у нас есть!
По ночам мальчики тряслись от ужаса – они верили, что на острове живет чудовище. Но на самом деле чудовище жило внутри каждого из них. Спустя некоторое время они раскрасили себе лица и отказались от одежды. В них проснулось непреодолимое желание щипать, пинать и кусать друг друга.
Хладнокровие
Шли недели. Наконец на остров, превратившийся в выжженную пустошь, высадился британский офицер. К тому моменту три мальчика, в том числе Хрюша, уже погибли. «Я думал, – упрекнул детей офицер, – что британские школьники способны завести порядки получше».
Ральф «рыдал, думая об утраченной невинности, о том, как темно сердце человеческое…»
Ничего этого на самом деле не было. Всю эту историю выдумал в 1951 году английский школьный учитель. «Не правда ли, – спросил как-то Уильям Голдинг жену, – было бы неплохо описать, как на самом деле поведут себя школьники, оказавшись на необитаемом острове?» [69]
Роман «Повелитель мух» разошелся многомиллионными тиражами, был переведен более чем на три десятка языков и признан классикой XX века.
69
Уильям Голдинг говорит об этом в предисловии к аудиозаписи книги, сделанной в 1980-е годы. См. William Golding, Lord of the Flies. Read by the author (Listening Library, 2005).
Успех книги вовсе не удивителен. Голдинг умел мастерски показывать самые темные уголки человеческой души. «Даже когда мы начинаем с чистого листа, – рассуждает он в первом письме издателю, – наша природа вынуждает нас делать гадости» [70] . Или, как говорил Голдинг позднее, «человек творит зло, как пчела делает мед» [71] .
Конечно, Голдингу сыграли на руку настроения, витавшие в обществе в 1960-е годы. Новое поколение не могло не задавать своим родителям вопросы о зверствах Второй мировой – был ли Аушвиц аномалией или в каждом из нас скрывается нацист?
70
John Carey, William Golding. The Man Who Wrote Lord of the Flies (London, 2010), p. 150.
71
William Golding, The Hot Gates (London, 1965), p. 87.
«Повелитель мух» намекал на последнее – и нашел мгновенный отклик у читателей. Знаменитый критик Лайонел Триллинг заявил, что книга «ознаменовала собой переворот в культуре» [72] . В конце концов Голдинг даже получил Нобелевскую премию по литературе за свои романы, которые «с ясностью реалистического повествовательного искусства в сочетании с многообразием и универсальностью мифа помогают постигнуть условия существования человека в современном мире».
Сегодня «Повелитель мух» читается уже не просто как роман. Конечно, это художественный вымысел, но взгляд Голдинга на человеческую природу делает «Повелителя мух» каноническим текстом теории лакировки. До Голдинга никто и не думал прибегать к столь грубому реализму в книге о детях. Вместо сентиментальных сказочек про домики в прериях и одиноких принцев – суровый рассказ о том, каковы дети (якобы) на самом деле.
72
Arthur Krystal (ed.), A Company of Readers. Uncollected Writings of W. H. Auden, Jacques Barzun and Lionel Trilling (2001), p. 159.