HOMO FABER
Шрифт:
Глава 18
«Вот же сволочь, — я со злостью покосился в небо, где кружила „рама“, — чего здесь-то разлеталась, другого места не смогла найти?».
Немецкий самолёт вот уже полтора часа крутился над лесом, то уходя далеко в сторону от меня, то зависая буквально над головой. Иногда начинал кружиться чуть ли не на месте, вися над ним не хуже, чем вертолёт из будущего.
К слову, очень интересная машинка, стоит отдать должное немецким конструкторам, что создали её. Совсем недавно, когда проводил группу бывших пленных с Седовым почти до самой линии фронта, я стал свидетелем
Маскировочное поле нанокостюма помогало плохо, так как чем быстрее я двигался, тем сильнее шёл расход энергии. А шагом уйти из поля зрения самолёта, неизвестно чего забывшего в этом глухом лесу, было невозможно. Так что, пришлось мне сидеть под деревом, стараясь с ним слиться, и ждать, когда у гада закончится топливо в баках.
От такого неприятного соседства над головой у меня даже проснулась паранойя.
«И ведь не свалишь, сволочь эту, высоко сидит», — кипел я, провожая взглядом самолёт, мотавшийся туда-сюда на высоте около четырёх с лишним километров. Возможно, он бы и не увидел меня одного в лесу, но рисковать не хотелось. Думаю, после побега пленных фашисты подняли на ноги все свои тыловые части на сотни километров вокруг.
Наконец, «рама» исчезла и больше не вернулась.
— Слава богу, — с облегчением произнёс я вслух и тут же пожелал. — Чтоб тебе на наших лётчиков нарваться и получить за всё хорошее.
Но не успел я успокоиться, как случилась ещё одна напасть: спереди донеслась перестрелка. В паре километрах на моём маршруте кто-то вёл бой. Судя по отсутствию ожесточенной пальбы, кого-то загнали в безвыходное положение и берут измором.
— А не этих бедолаг тут высматривала «рама»?', — задумался я.
Осторожность и паранойя, которые буквально выгнали все прочие чувства и желания с момента принятия мной Плана, толкали на то, чтобы свернуть в сторону и оставить место боя и его участников за спиной. «Всех не спасёшь», вот что шептали они мне. Я даже почти им поддался, пока что-то в глубине души, возможно, совесть пополам с гордостью вдруг не шепнули что-то в духе «прощальный аккорд обязателен, вдруг, это судьба?».
И я принял решение идти вперёд, не сворачивая.
На ускорении я пролетел большую часть расстояния между мной и сражающимися. А за полкилометра юркнул в кусты, где переждал момент восстановления энергии и двинулся дальше под маскировкой.
«Итак, что тут у нас?».
А был у нас луг с неширокой речкой и холмом, на котором стояла полуразрушенная башня из красного камня. Или нет, это остатки церкви. Со стороны луга к руинам лезли немцы, которых кто-то очень ловко отстреливал из винтовки. На дороге, шедшей с противоположной
Кроме «мёртвого» железа, там были и вполне себе мёртвые люди, солдаты вермахта. Десяток их покрывали луг, ещё трое лежали на дороге. И сколько-то там пряталось за деревьями, растущими рядом с грунтовкой. Оттуда они постреливали по руинам, едва там замечали движение.
Стреляли только из винтовок и, понаблюдав десять минут, я узнал точное число немцев. Шестнадцать человек. То, что пулемётов не было, не могло не радовать. А вот возможное скорое прибытие подмоги — прямо наоборот. Так что, если я не передумал помогать защитникам церкви, то нужно действовать быстро.
Щёлк! Щёлк! Щёлк!
Отличная оптическая система и мощный компьютер нанокостюма помогли легко обнаружить врагов и перестрелять тех. Вражеских стрелков не спасли ни стволы деревьев, ни кочки. Заряды из гаусс-винтовки легко пробивали как древесину, так и мёрзлую землю.
На каждого хватило по одной пуле.
Выждав несколько минут, бросая взгляды по сторонам и в небо (а не появилась ли «рама»), я под маскировкой добрался до руин, где прилёг за кустиком шиповника, на котором давно не осталось ни одного листочка, зато висели ярко-оранжевые крупные плоды.
Как только энергия восполнилась, я прокрался к церкви и проскользнул внутрь через один из проломов, которых тут было великое множество.
И вновь затаился, прислушиваясь и осматриваясь, не пропуская ни сантиметра пространства.
Одного стрелка с мосинским карабином я увидел сразу, как оказался внутри развалин. Но не поверил в такую эффективность стрельбы, которую тот продемонстрировал и потому тщательно осмотрел всё здесь. И нашёл… труп.
«Надо же, всего один всю ту толпу на лугу положил? — искренне удивился я. — Или большую часть настрелял тот, кто уже остыл у стеночки?».
Убедившись, что больше тут нет никого, я скользнул к бойцу и легко его обезоружил. А в ответ раздался оглушительный женский визг.
— А-а-а-а!
А потом дважды хлопнул пистолет, и я почувствовал слабые удары пуль в грудь и живот. Когда тот… хм, та успела выхватить пистолет, я даже не заметил.
— А ну цыц! — рявкнул я, забирая из маленькой ладошки оружие. — Свои тут, свои. Лейтенант из группы особого назначения. Ты кто такая?
Получить ответы от девчонки удалось не сразу. Она смотрела на меня круглыми от шока глазами и молчала.
— Я ухожу, подр-руга, — прорычал я, устав от попыток получить от неё ответы. — Ты со мной?
А в ответ: хлоп-хлоп глазками, которые от удивления сейчас были похожи на анимешные.
— Нет? Тогда пока, — я повернулся к ней спиной и сделал три больших шага к пролому в стене. И только тогда незнакомка пришла в себя.
— Стой… те… да подождите же вы! — воскликнула она. Я услышал шорох шагов позади себя.
— Кто такая? — опять повернулся я к ней. — Только живо говори, пока к немцам подкрепление не пришло.