Хороните своих мертвецов

Пенни Луиза

Гамаш бросил взгляд на Эмиля, который смотрел в окно. «Дистанцируется от того, что происходит?» – подумал Гамаш.

– Отец Шиники был знаменит одним, – сказал старший инспектор. – Он пытался спасать алкоголиков. Для этого он отправился туда, где их легко можно было найти. В Квебеке тысяча восемьсот шестидесятых годов их можно было найти на рю Пти-Шамплейн, прямо под нами.

И в самом деле, если бы он мог выпрыгнуть из окна и перелететь через Дюфферен-террас, то приземлился бы на рю Пти-Шамплейн внизу. Теперь это была очаровательная мощеная улочка с множеством кафе, сувенирных лавочек, магазинчиков, торгующих кружевами, но в те времена это был печально известный Нижний город, кишащий

пьяницами, негодяями всех мастей и проститутками, переполненный сточными водами и разными болезнями.

Переполненный французскими рабочими и ирландскими иммигрантами. И отрекшийся от сана священник решил спасти их и, может быть, себя.

– Однажды летним вечером Шиники зашел в бар в поисках заблудших душ и услышал разговор двух ирландцев – Патрика и О’Мары. Их наняли на земляные работы в Верхнем городе – выкопать подвал под старым домом. На строительстве было занято более двадцати рабочих, но находка была сделана Патриком и О’Марой. Они нашли что-то, показавшееся им ценным.

Члены Общества Шамплейна против желания почувствовали интерес к рассказу. Правда, кое-кто еще казался раздраженным и нетерпеливым, но и они слушали. Один лишь Эмиль продолжал смотреть в окно.

О чем он думает? Неужели он предчувствует, знает, что последует?

Но это не имело значения. Было слишком поздно.

– Шиники слушал этих двоих, и чем дольше слушал, тем больше проникался интересом. Наконец он подсел к ним. Те двое знали, кто такой Шиники, и поначалу были не очень дружелюбны, но когда священник предложил купить им выпивку, он оттаяли. И после двух-трех порций они сказали ему, что это за находка. Гроб. Поначалу Шиники был разочарован. Старый Квебек-Сити был по большому счету построен на гробах, на костях. Странным было, если ты при земляных работах не находил гроба. И рабочие, конечно, знали об этом. Но этот гроб был особенный, говорили они, тяжелый. Эти двое решили, что находка не только необычная, но и, вероятно, ценная. Они вытащили гроб и отволокли его в дом Патрика. Его жена сказала, что не желает видеть гроб в доме. Он настоял, но при этом понимал, что все равно долго держать гроб дома не получится. Дом его был не больше, чем сарай, и уже и без того переполнен: Патрик, его жена, шестеро детей. А теперь еще и покойник в гробу.

Гамаш оглядел своих слушателей. Теперь слушали все, включая Эмиля. Они, как и Гамаш, представляли себе эту сцену. Измученная трудами ирландка, пережившая опасный переезд в Новый Свет, обнаружила, что, убежав от унижения и голода в Старом Свете, она попала из огня да в полымя. А теперь, словно ей было мало всего, что выпало на ее долю, муж еще и гроб притащил в дом.

– Мужчины стали открывать его, осторожно сняли освинцованную крышку, – продолжал свой рассказ Гамаш. – Они думали, что гроб набит золотом, серебром, драгоценностями, оттого он такой тяжелый. Вероятно, это гроб очень богатого человека, думали они. Но их ждало горькое разочарование. Внутри не было ничего, кроме потрепанной старой книги, Библии, и останков. Кости, клочки одежды. А тяжесть объяснялась свинцом.

По комнате общества прошло движение. Неужели они знали, чем это закончится?

– Патрик и О’Мара в баре обсуждали, как лучше отделить свинец и продать его, а потом выкинуть останки в реку вместе с Библией. Читать они не умели, так что Библия была им ни к чему. Шиники попросил показать ему Библию. В этот момент ирландцы насторожились. Тогда священник попытался подойти с другой стороны. Если они завтра принесут гроб и Библию в Литературно-историческое общество, то получат небольшое вознаграждение. «Это вам зачем?» – спросили ирландцы. «Потому что они собирают всякие старые вещи, в особенности книги. А этот гроб явно старый», – резонно заметил Шиники.

Патрик и О’Мара были уже пьяны, и их мало все это волновало. Если им обещали деньги – хорошо. На следующий вечер они пришли, и их встретил отец Шиники и еще один человек. Джеймс Дуглас.

– Вы к чему все это рассказываете? В чем суть? – спросил один из членов Общества Шамплейна.

– Прошу вас, Бенуа, – поморщился Рене Далер. – Ведите себя цивилизованно.

– Я буду вести себя цивилизованно, когда он перестанет попусту тратить мое время.

– Суть есть, месье, и я уже почти закончил, – сказал Гамаш. Он чувствовал, как вибрирует его телефон, но сейчас не мог на него посмотреть. – Вы наверняка слышали о докторе Дугласе?

Кивки.

– Он открыл гроб и осмотрел его содержимое, а отец Шиники тем временем рассматривал Библию. И тут Джеймс Дуглас совершил ошибку. Он предложил Патрику и О’Маре по пятьсот долларов каждому. Шиники впал в ярость, но ничего не сказал. Рабочие тут же поняли, что дело здесь нечисто. Это было целое состояние, слишком много за останки, которые не одну сотню лет гнили в земле, и потрепанную Библию. Они отказались. Потребовали по тысяче долларов каждому, и они получили эти деньги, но только после того, как поклялись хранить все в тайне и сообщили, где живут. Ирландцы, которые ненавидели англичан, еще и побаивались их. Они знали, что может обнаружиться под цивилизованной оболочкой. Они знали, на что способны англичане, если их рассердить. Патрик и О’Мара согласились, потом перенесли гроб в подвал и ушли.

Телефон завибрировал снова, но Гамаш проигнорировал его.

– Откуда вы все это знаете? – спросил кто-то.

– Я нашел вот это.

Гамаш нагнулся и вытащил из сумки книгу в кожаном переплете. Поднял ее и посмотрел на Эмиля, который явно был удивлен, и не только. Что это было – улыбка? Ухмылка? Или гримаса?

– Это дневник отца Шиники за тысяча восемьсот шестьдесят девятый год. Огюстен Рено нашел его и, поняв, насколько он важен, спрятал.

– И где он был?

– В библиотеке Литературно-исторического общества, – сказал Гамаш, в упор глядя на своего наставника.

– Огюстен Рено спрятал дневник в библиотеке? – спросил Рене Далер.

– Нет, – сказал Гамаш. – Это сделал его убийца.

– Почему вы нам рассказываете все это? – спросил Жан Амель, стройный и сдержанный старик, сидевший, как всегда, рядом с Рене Далером.

– Я думаю, вы знаете почему, – сказал Гамаш, глядя ему прямо в глаза, и Амель не выдержал – опустил взгляд.

– А где, вы сказали, копали ирландские рабочие? – спросил один из членов.

– Я пока этого не говорил, но могу вам сказать. Под «Старой фермой».

– Ты и второй дневник нашел, верно? – спросил Эмиль в тишине.

– Нашел.

Гамаш залез в сумку, которая теперь лежала у него на коленях. Сумку, которую он так оберегал в последние несколько часов.

– В прошлом году Литературно-историческое общество продало несколько коробок книг, даже не потрудившись осмотреть их содержимое. Некоторые из них приобрел Огюстен Рено. Когда он начал с ними знакомиться, обнаружилось, что они из коллекции отца Шарля Шиники. Не очень обещающе для ученого, посвятившего себя Шамплейну…

Слово «ученый» вызвало презрительные фырканье.

– …а потому он не спешил их прочесть. Но вот, случайно просматривая их, он натолкнулся на нечто экстраординарное. Он упомянул об этом в своем дневнике, но по давней привычке он… – Гамаш задумался, подыскивая подходящие слова, – был осторожен.

– Вы хотели сказать, испытал приступ слабоумия? – спросил Жан Амель. – Ничему из того, что он говорил или писал, верить нельзя.

– Нет, я хотел сказать «осторожен». И он был прав. Его находка была поразительна.