Хороните своих мертвецов
Шрифт:
Шевре сжимал Библию, и казалось, его сердце тоже сжато чем-то: восторгом и волнением.
– Слухи, конечно, ходили, но в этом весь Шамплейн: о нем почти ничего не известно, одни слухи. И мы считали: ну вот еще один слух, к тому же маловероятный. Неужели король доверил бы протестанту, гугеноту руководить Новым Светом? Но если король не знал? Хотя нет, вероятнее всего, знал, и это многое объясняет.
Главный археолог был теперь похож на подростка, влюбившегося в первый раз: голова кружится, язык заплетается.
– Это объясняет, почему Шамплейн так и не получил высокого титула, почему не был официально назван губернатором Квебека. Почему
– А иезуиты знали об этом? – спросил один из рабочих.
Этот вопрос не давал покоя и Гамашу. Католическая церковь играла важнейшую роль в становлении колонии, в обращении индейцев, в поддержании порядка среди колонистов.
Иезуиты не отличались терпимостью.
– Не знаю, – ответил Шевре, подумав. – Должны были знать. Иначе его похоронили бы на католическом кладбище, а не за его пределами.
– Но иезуиты ни за что не допустили бы, чтобы Шамплейна похоронили вот с этим. – Гамаш показал на гугенотскую Библию, которую все еще сжимал в руке Шевре.
– Правда. Но кто-то должен был знать, – сказал Шевре. – Есть много свидетельств того, как Шамплейна хоронили в часовне – в часовне, которую он сам поддерживал деньгами, оставив ей половину своего состояния.
Главный археолог замолчал, но было видно, что его мысль продолжает работать.
– Неужели? Неужели эти деньги были подкупом? Неужели он отдал церкви половину своего состояния для того, чтобы ему устроили публичные похороны в часовне с последующим перезахоронением за пределами католического кладбища, в поле? И вот с этим? – Он поднял руку с Библией.
Гамаш слушал, представляя себе, как великого человека выкапывают ночью из могилы и тащат за пределы освященной земли.
Почему? Потому что он был протестантом. Все его деяния, все его мужество, все его прозрения, решительность и достижения в конечном счете не стоили ничего. После смерти от него осталось одно.
Его гугенотство. Он был чужаком в стране, которую создал, в мире, который построил. Гуманист Самюэль де Шамплейн был опущен в землю Нового Света, неосвященную землю, но и неопороченную.
Может быть, Шамплейн приехал сюда в надежде, что здесь все будет иначе? Но обнаружил, что Новый Свет ничем не лучше Старого. Вот только холоднее.
Самюэль де Шамплейн покоился в освинцованном гробу со своей Библией, пока два ирландских рабочих, живших в нищете и отчаянии, не откопали его. Он стал их богатством. Один из них, О’Мара, покинул город. Другой, Патрик, переехал из Нижнего Квебека, купил дом на Де-Жарден, среди богачей.
Стал ли он там счастливее?
– И теперь вы считаете, что он здесь? – спросил Обри Шевре.
– Да, считаю, – ответил Гамаш.
Он рассказал им остальную часть истории. О встрече с Джеймсом Дугласом, о продаже.
– Значит, Шиники и Дуглас похоронили его здесь? – спросил Шевре.
– Думаю, да. Шамплейн был слишком мощным символом для французского Квебека, его вдохновением. Лучше бы его никогда не нашли. В тысяча восемьсот шестьдесят девятом всего два года прошло после образования Конфедерации [66] . Многие квебекцы были недовольны присоединением к Канаде, уже тогда начались призывы к отделению. Нахождение
66
В 1867 г. был образован так называемый Федеральный доминион Канады, в результате британские колонии были преобразованы в провинции.
– А обнаружение останков Шамплейна произвело бы немало шума, – кивнул инспектор Ланглуа. – Мертвых нужно хоронить и не ворошить прошлое.
– Но у мертвецов была привычка выходить из могил, – заметил Шевре. – В особенности вокруг Джеймса Дугласа. Вам известно о его деятельности?
– В качестве расхитителя могил? – спросил Гамаш. – Да, известно.
– И о мумиях, – добавил Шевре.
– О мумиях? – переспросил Ланглуа.
– Как-нибудь потом я расскажу вам все об этом, – сказал старший инспектор. – А пока нам нужно найти еще одно тело.
В течение следующего часа главный археолог и его помощники снова перекапывали подвал, нашли еще несколько освинцованных ящиков и несколько картофелин.
Но под лестницей, как раз в том месте, куда упирались металлические ступени, они нашли что-то еще. Это место пропустили во время первых поисков недельной давности. Тогда они решили, что металлодетектор реагирует на сами ступени, но теперь, при более внимательном обследовании, обнаружили кое-что еще.
Рабочие копали осторожно, хотя без энтузиазма и убежденности. Лопаты вдруг уткнулись во что-то большее, чем освинцованные ящики. Нет, там было что-то еще – не свинец, а дерево.
Рабочие стали копать еще осторожнее, вынимали землю, делали фотографии, фиксировали происходящее, и вот так медленно, методично они откопали гроб. Все встали вокруг и машинально перекрестились.
Инспектор вызвал своих судмедэкспертов, и они появились через несколько минут. Отобрали образцы, сделали фотографии, сняли оттиски.
Под объективами камер подняли гроб, и главный археолог с помощниками вытащили гвозди, длинные и побуревшие от ржавчины. Они выходили из дерева со скрипом, не желая предъявлять миру то, что так долго было от него скрыто.
Наконец все гвозди были вытащены, и можно было снимать крышку, Обри Шерве протянул было к ней руки, но остановился, посмотрел на Гамаша и жестом подозвал его. Гамаш хотел отказаться, но главный археолог проявил настойчивость, и старший инспектор подчинился.
Он встал перед траченным временем гробом. Простое кленовое дерево из древних лесов, сведенных четыреста лет назад, чтобы построить Квебек. Гамаш чувствовал дрожь в правой руке и понимал, что она видна другим.
Он вытянул руки – и дрожь прекратилась. Взявшись за крышку, он представил себе, что сейчас случится. После нескольких сотен лет поисков, после жизней, потраченных на то, чтобы найти останки отца Квебека, после его собственного детства, которое прошло в чтении книг, в переживании прошлого, воссоздании его вместе с одноклассниками. С жезлом в руке стоял он среди камней в парке Мон-Руаяль, отдавал команды громадным кораблям, возглавлял армию, идущую в благородное сражение, выходил живым из страшных штормов. Герой. Вот кем был для него и всех других школьников Квебека Самюэль де Шамплейн.