Хорошее стало плохим
Шрифт:
— Лайла, — прошептала я, потому что мои губы онемели.
Она остановилась посреди смеха, разговаривая с одним из парней из EBA в нескольких футах от нее, и, нахмурившись, повернулась ко мне. — Ты в порядке, Харли? Ты не выглядишь хорошо. И какого хрена ты разговариваешь с этим ублюдком?
— С ней все в порядке, я думаю, она просто слишком много выпила, — сказал ей Рик с легкой, ненавистной улыбкой.
Только Лайла не улыбнулась.
Она знала, что я байкерша.
Я могла выдержать ликер.
Она подошла ближе,
— Позови Лайна, — слабо сказала я, но затем моя голова, казалось, упала с плеч, и я поддалась тяжести и черноте.
Дэннер
Я был на свидании с симпатичной девушкой, которая содержала местную библиотеку, когда мне позвонила Рози. Грубо было отвечать, но я все равно это сделал, потому что это была Рози. Только, это была не она. Это была ее лучшая подруга Лайла, ее голос был безумным, когда она рассказала мне, что произошло, что Харли-Роуз потеряла сознание на руках парня, за нападение на которого она был арестована шесть месяцев назад.
Я не видел ее с той ночи с тех пор, как опрокинул ее через колено и опустился в эту сладкую попку, провел пальцами по ее мокрой-мокрой киске и заставил ее кончить на мою руку.
Но моя вина или нравственность никак не могли удержать меня от моей девочки, когда она была в беде.
Этот чертов ублюдок пытался накачать ее.
Я резко попрощался со своей девушкой, зная, что я ей достаточно нравлюсь, чтобы перенести встречу, и в то же время зная, что я этого не сделаю, а затем я поехал на поле с включенными полицейскими мигалками, мчась по городу с превышением скорости.
Когда я приехал, Лайла сделала то, что ей сказали, и полицейские были там. Я подошел к парамедикам, склонившись над совершенно не в себе Харли-Роуз, и меня допросили.
С ней все будет в порядке, ей просто нужно выспаться, и слава богу, на нее не напали.
Я повернулся к своему партнеру Гибсону, который был на связи в ту ночь, и потребовал рассказать, что происходит с ублюдком, который накачал ее наркотиками.
Он помедлил, прежде чем объяснить, что ничто не связывало Рика Эванса с наркотиками, и что она не подвергалась насилию, так что ничего нельзя было сделать.
Ничего нельзя было сделать.
Не говоря больше ни слова, я забрал Рози у парамедиков, проглотив свою ярость, когда она свернулась калачиком в моих руках и понес ее к моей машине.
Я сказал дежурным офицерам, что доставлю ее домой в целости и сохранности и доложу Гарро о том, что произошло.
И я бы сделал это, но не в эту ночь.
Она осталась со мной, чтобы я мог наблюдать за ней всю ночь и убедиться, что с ней все будет в порядке.
Я отнес ее в спальню, которую я привык считать ее, ту самую, в которой она хранила зубную щетку, ту самую, в которой я отшлепал ее несколько месяцев
Я нежно снял с нее узкие джинсы, чтобы ей было удобнее, и уложил ее в постель, откинув ее тяжелые волосы с лица и поддавшись импульсу поцеловать ее мягкую щеку. Хиро запрыгнул на кровать, облизывая ее лицо с низким стоном, прежде чем прислониться к ней.
Она повернула голову ко мне, ее глаза отяжелели, но прояснились прежде, чем я успел отойти.
— Он поцеловал меня, — прошептала она, скривив рот от отвращения, — Он прижался ко мне губами.
— Тише, я с тобой, — сказал я ей, снова поглаживая ее волосы.
— Лайн, — сказала она голосом мягким и шелковистым, как лепестки роз, — Заставь это исчезнуть.
— Что, Рози?
— Его поцелуй. Я не могу спать с ним на губах, — сказала она мне, ее глаза были голубыми, как расплавленные драгоценные камни.
Я не должен.
Я был осторожен, чтобы снова отдалиться от нее после инцидента с шлепками, и я не хотел смущать ее. Но глядя в ее глаза, видя сияющую в них хрупкость ее души, я знал, что не могу отказать ей.
— Хорошо, бунтарка, — тихо сказал я, — Закрой глаза.
Она немедленно подчинилась.
Я осторожно наклонился, чтобы коснуться шепотом легких поцелуев каждого из ее трепещущих век, затем, когда она открыла глаза, ее рот приоткрылся, чтобы возразить, но я прижался своими открытыми губами к ее губам.
Она вздохнула мне в рот и растворилась в постели.
Это был короткий поцелуй, такой сладкий, какой я только мог подарить.
И это временно сотрясло мой простой мир вокруг своей оси.
В течение той минуты, когда ее плюшевые губы касались моих, ее шелковистый язык был у меня во рту, а запах ее цветочной кожи и волос, отпечатавшихся в моем носу, для меня не было другого будущего, кроме нее.
Принцесса МК из той же байкерской банды, которую моя семья решила уничтожить.
Девушка на десять лет моложе меня, которая притворялась закаленной, но была такой же свежей и красивой, нетронутой, как утренняя роса. Я хотел запятнать эту невинность своими грубыми руками и испортить ее своим членом, в то же время я хотел сохранить ее, бороться, чтобы защитить ее.
Это был невероятный контраст, но в те секунды, когда мы целовались, это казалось дико возможным.
Естественным, даже предопределенным.
Я резко отстранился, мое сердце сильно стучало, а мой член пульсировал.
Ее глаза оставались закрытыми, но она улыбнулась и пробормотала: — Люблю тебя, Лайн.
А потом она отключилась. Я видел это по тому, как ее голова опустилась, а дыхание стало глубже.
Моя бунтарка Рози выглядела такой умиротворенной во сне, и так не ладила со своими часами бодрствования, когда ее, казалось, спровоцировали покорить мир. В этом была красота Харли-Роуз, она была ходячим противоречием, мятежницей и святой, хорошей девочкой и грешницей.