Хорошее стало плохим
Шрифт:
— Это хранилище, — сказал Гарро, когда я ответил на его звонок, — Третье авеню.
Я завел двигатель.
Через несколько минут мы были там.
Я схватил свое ружье, хотя и знал, что с моей рукой я буду паршивым стрелком, и вышел навстречу Гарро. Мы проверили периметр здания, ни света, ни шума, и определились с планом игры.
Склад был чертовски пуст.
Кертонс дал нам другое место в нескольких кварталах.
Ничего.
Десять минут спустя.
Нет Жнеца, нет Фарры. Нет Харли-Роуз.
Мы спорили о том, что делать
— Эй, — сказал он и замер.
Мой кишечник сжался. Если новость о том, что они нашли Харли-Роуз в каком-либо ином состоянии, кроме совершенно, черт возьми, здорового, то я сорвусь.
Гарро положил телефон на ладонь, чтобы включить громкую связь. — Говори, пока можешь, ублюдок. Скоро я тебя найду, ты чертов покойник.
— Ты в обмен за девчонку, — раздался в телефоне голос Жнеца, вызывая во мне такую сильную ярость, что мне казалось, что я коснулся провода под напряжением, — Сделка такова.
Гарро посмотрел на меня, его глаза потемнели в тусклом свете уличных фонарей. — Будет сделано.
Жнец рассмеялся. — Всегда как гребаная киска.
— У тебя есть дочери?
— У меня дочерей и сыновей, черт возьми, полно. Ни за кого из них, черт возьми, жизни не отдал бы.
— Разница между тобой и мной, — тихо сказал Гарро, тихо потому, что пытался сдержать отвращение в своем тоне.
— Разница между тобой и мной в том, что у меня твой гребаный ребенок. Приедешь через десять минут, она жива, после этого ничего не обещаю.
— Где ты, черт возьми? — прорычал он.
Жнец снова рассмеялся. — Место ее гребаного преступления.
Зевс повесил трубку, из горла вырвался животный звук разочарования, но я уже возвращался к мустангу.
— Считаю, ты знаешь, что имел в виду этот загадочный мудак, — крикнул он, направляясь к своему байку.
— Да, — сказал я, — Порт Ванкувера.
Харли-Роуз
Меня связали и заткнули рот.
Фарра была недовольна этим, но затем изменила свою точку зрения, когда Жнец согласился использовать два своих красивых шелковых шарфа, чтобы связать мне руки и ноги, один из которых был надет на носок, засунутый мне в рот. Она усадила меня за стол, болтала со мной, пока красила ногти в розовый цвет, который она называла «Разбитые сердца».
Рэт лежал в углу комнаты, и я не знала, дышит ли он. Только то, что выглядело так, будто он был там какое-то время, а ковер вокруг него был запачкан кровью.
— Жнец убьет твоего папу, — продолжала она, прервав свои обязанности по маникюру, чтобы вынюхать еще одну дорожку кокаина со стола рядом с набором для ногтей, — И я знаю, ты будешь права, но ты поймешь, что он это заслужил. Он бросил тебя, чтобы попасть в тюрьму из-за своей маленькой шлюшки, а теперь снова бросил тебя. Жнец сделает то, что ему нужно,
Она сделала паузу, увидела, как изо рта у меня капает слюна, потому что кляп слишком сильно растягивал мои губы, и наклонилась вперед, чтобы промокнуть ее концами шарфа.
Когда она откинулась на спинку кресла, она широко, счастливо, высоко улыбнулась мне со своего чертового лица. — Я думаю о Колумбии. Ты знаешь, что это мировая столица кокаина?
Она рассмеялась тем хихиканьем, хриплым смехом, который я ненавидела с тех пор, как себя помню, а затем хриплым криком.
Мое сердце поднимало пыль в груди, пробуждая старые надежды.
Реннер разговаривал по телефону, пока меня забирали.
Может там была полиция.
Вместо этого раздался скрипучий стон, когда кто-то присоединился к Жнецу на металлической платформе снаружи, а затем дверь открылась, и он шагнул внутрь с дикой ухмылкой.
Это не полиция.
Но я все еще ахнула, чуть не подавившись кляпом, когда увидела, как папа слегка наклонился, чтобы шагнуть в дверь, из-за его огромного присутствия трейлер казался невыносимо маленьким.
— Привет, малышка, — тихо пробормотал он, его языческое лицо скривилось в легкой улыбке.
Боже, папа.
Я так мгновенно превратилась в маленькую девочку, что даже не пыталась сдержать слез.
Прошли недели с тех пор, как я видела, как его красивое лицо улыбалось мне. И теперь это происходило в трейлере на грузовой площадке в присутствии ебаных психов.
Если бы я не была так утомлена, так сыта по горло от страха и горя, я могла бы рассмеяться, потому что наше воссоединение было таким Гарро.
Но я этого не сделала.
Жнец поднял пистолет, его рука высоко над головой, чтобы как следует прицелиться в висок папы.
— Ты кусок дерьма. Думал, что всегда заслуживал всего хорошего, никогда не думал, что кто-то другой лучше тебя. Но теперь смотри, я получила твою девчонку, — засмеялась Фарра, когда она вскочила после того, как написала еще одну фразу, потирая пальцами десны, чтобы стряхнуть остатки пудры, — И ты, гребаный крысиный ребенок.
Папины сжатые кулаки медленно разжимались, а затем сжимались, чтобы сдержать ярость, исходящую от него, как радиоактивные волны.
— Ты ни хрена не заслуживаешь, — заорал на него Жнец, — Встань на свои чертовы колени.
Я закричала сквозь кляп, когда мой отец посмотрел мне в глаза и медленно опустился на колени.
Нет, папа, нет, нет.
Жнец прижал пистолет к виску и улыбнулся мне. — Это для тебя, Фарра, детка. Для нас с тобой.
— Он убьет ее, — пророкотал папа, — Фарра, он убьет Харли за то, что она на него наплевала.
— Нет, — громко рассмеялась Фарра, — Мы собираемся переехать в Колумбию.
Ее глаза искали глаза Жнеца, и ее улыбка медленно сползла с ее лица. — Жнец, малыш?