Хорошее стало плохим

Дарлинг Джиана

— Это был Дэннер, — честно сказала я ему, и его имя застряло у меня в горле, — Он действительно все сделал.

— И за это его наградят. По очевидным причинам, которые, я уверен, вы понимаете, для вас того же не сделают. Так что, если позволите, я хотел бы пожать вам руку.

Полицейский хотел пожать мне руку.

Я проглотила эту странность, не зная, горжусь я этим или ужасаюсь, и взяла его сухую ладонь в свою.

— Спасибо, — серьезно повторил он, его темные глаза пригвоздили меня к намерениям его слов,

так что я не могла спрятаться от них.

— Не парьтесь, — пробормотала я.

И посреди места преступления, где я не была преступником, я рассмешила копа.

Я была дома, готовясь ко сну, но прижалась к телевизору, а Хиро смотрел Игру Престолов, потому что это напомнило мне о Лулу, когда в мою дверь постучали.

Хиро и я оживились, глядя друг на друга.

— Ты откроешь или я?

Он тихонько завыл, и я рассмеялась, легонько почесав ему ухо, прежде чем встать и подойти к глазку.

Фарра стояла у моей двери, по ее лицу текли слезы, почерневшие от туши.

Я пожевала губу.

Она была отвратительным человеком, чьи худшие проступки включали заговор с целью увидеть, как меня изнасилует байкер.

Она также была моей матерью.

И она сделала несколько ужасных вещей, но я знала, что в ней есть что-то хорошее, потому что когда-то мой отец любил ее, и в неурочные дни в неурочное время в моем детстве она могла быть доброй.

На всякий случай я вытащила из кармана телефон и отправил сообщение Реннеру.

Затем я открыла дверь.

— Что ты здесь делаешь, Фарра?

Она громко фыркнула. — Ты действительно собираешься быть такой грубой со своей матерью, когда я явно расстроена?

Я тяжело вздохнула. — Я буду говорить с тобой только в том случае, если ты сможешь объяснить, почему ты не против позволить Гризу изнасиловать меня.

Пришло ее время вздохнуть, как будто я снова была глупым ребенком, и она никогда не сможет заставить меня понять. Она взяла мое лицо в свои руки, хотя я и вздрогнула, и ее влажные голубые глаза, такие же, как у меня, скользнули по моему лицу.

— Ты была такой красавицей, — прошептала она, внезапно помрачнев, — Я так любила тебя. Ты была такой драгоценной малышкой, и я понятия не имела, что с тобой делать, но я старалась изо всех сил.

— Я никогда не чувствовала даже дуновения этой любви, — прямо сказала я ей.

Она ощетинилась. — Моя мама умерла, когда мне было четыре года. Будь благодарна, что у тебя просто есть мать.

— Будь благодарна за то, что я вообще сейчас с тобой разговариваю, — рявкнула я.

— Давай начнем снова, — тихо умоляла она, хватая меня за руки, чтобы мягко размахивать ими между нами, — Я просто хочу быть в твоей жизни. У хочу это прямо сейчас. Я могу стать лучше, и я не хочу быть одна.

— Ты сделала это с собой, — сказала я ей, отдергивая руки, — Ты не можешь просто так выбирать, когда хочешь

завести семью, мама. У тебя была одна все это время, и ты ничего не сделала для нее. Не жди, что я захочу быть рядом с тобой сейчас, — сказала я, начиная закрывать дверь, когда зазвонил мой телефон.

— По крайней мере, впусти меня, чтобы я могла вызвать такси, — мило попросила она с крокодильими слезами на глазах.

Реннер звонит.

Я взяла свой телефон и поднесла к уху, спрятав устройство между ним и плечом, чтобы я могла затащить ее в комнату, отвечая на звонок.

— Привет.

— Мисс Гарро, я должен сообщить вам, что Жнеца Холта не забрала отдельная команда КККП, которая сегодня вечером обыскивала лагерь Берсеркеров. Ни там, ни в других клубах его не было видно. У нас есть основания полагать, что у него есть крот в отделении. Я сейчас же пришлю к вам патрульную машину. Офицер подойдет к вашей двери, а другой останется снаружи для вашей защиты, пока мы разберемся с этим.

Я молча слушал, стараясь, чтобы мое лицо оставалось непроницаемым, потому что моя мать притворялась, что не смотрит на меня, поправляя макияж в зеркале перед входом.

Небрежно я потянулась к своей сумочке на столике у двери, другой рукой потянулась к замку, чтобы открыть его.

Через секунду раздался выстрел, и пуля пробила дверную ручку.

Я отпрыгнула назад, моя рука полыхала от боли, истекая кровью по всей земле от пули, царапающей большой палец, когда дверь распахнулась и появился Жнец.

— Привет, малыш, — позвала Фарра, как будто он постучал в дверь и пришел выпить чаю, — Дверь была открыта. Думаю, этим выстрелом ты поймал Харли.

Хиро протяжно и свирепо зарычал позади меня.

Жнец бросился ко мне, приставив дуло к виску. — Шевели задницей, пока сюда не явились копы.

Фарра быстро проверила свои волосы в зеркале, а затем проскользнула мимо нас к двери. — Осторожнее с Харли, малыш.

Он хмыкнул, но я знала, что он не собирался быть со мной осторожным.

В его глазах было только убийство.

Он знал.

Он знал, что я крыса. Вероятно, он даже сомневался, что Рэт или Лайн были крысами теперь, когда он знал, что это была я.

И он собирался убить меня за это.

Моя глупая, жалкая мать думала, что мы снова станем семьей.

Может быть, мы были бы, если бы он убил и ее тоже.

— Ага, сучка, — усмехнулся он мне в ухо, чувствуя, как от страха мое тело застыло, как труп, — Ты умрешь сегодня вечером.

С дивана раздалось еще одно рычание, а затем по воздуху пролетело золотое пятно, когда Хиро ринулся в бой.

Он ударил Жнеца в пах, острые зубы вонзились ему в бедро так, что тот заревел и попытался стряхнуть его.

Я вырвалась из его хватки и большими пальцами вцепилась ему в глаза.