Хорошие плохие слова
Шрифт:
– А это моё любимое кресло-качалка, – продолжала хвастаться Линда. – Здесь я люблю получать релакс в конце дня. Каждые 15 дней ко мне приходит уборщица. Разумеется, всё это оплачивается государством.
В конце концов, нас познакомили с человеком-заводом Франсуа Бертраном, велосипедных дел мастером. Он в одиночку каждый месяц производил не менее десятка уникальных велосипедов для маленьких людей. Детские велосипеды им не подходили, а Франсуа делал штучный товар на заказ. Лёгкие и прочные аппараты из специального авиационного материала, самых разных моделей и очень красивые.
Велосипеды произвели на Селиванова самое сильное впечатление. Он был подавлен.
– Вот ведь, бл*ть! – хмуро сказал он, когда мы грузили технику в багажник машины. – Чтоб я так жил!
Всю обратную дорогу до Торонто лил дождь. И снова нашу машину швыряло в
Открыв глаза, я увидел, что Селиванов спит за рулём. На спидометре 140 км/ч. По-прежнему лил дождь, и за лобовым стеклом не было видно ничего, кроме красных огней впереди идущих машин. Громко ревела сигнальная полоса, предупреждающая о том, что мы вот-вот врежемся в отбойник. Я потянул руль вправо и ударил Селиванова в плечо. Полоса перестала орать, но Селиванов не проснулся. Я ударил ещё, он открыл глаза и залепетал:
– Чего ещё? Ты чего? Я нормально! Чего тебе?
– Прижимайся вправо, останавливайся, ты заснул.
– Я? Я вообще не сплю. Нормально!
Остановились, поменялись местами. Но ситуация повторялась. Мы пытались разговаривать, громко включали музыку, умывались водой, открывали окна дождю, но всё равно засыпали за рулём. Будили друг друга и снова отключались. К утру кое-как добрались до мотеля и целый день проспали в своих номерах.
– Нет запретам на кидания гномов! Нет запретам на кидания! – кричал молодой парень в белой футболке и сильно нагеленными волосами. Сразу было ясно, что он главный. Группа человек из 10 вяло подхватывала:
– Нет запретам! Каждый гном имеет право на то, чтобы его кидали! Долой нарушение свободы выбора и прав на кидание!
Прямо на асфальте лежало несколько спортивных матов. На одном из них сидел улыбающийся карлик в клоунском гриме и ядовито-зелёном парике.
– Я Жан-Луи, – представился он. – Скоро меня будут кидать. Это вы русские журналисты?
Канадский Уинсор расположился на самой границе с американским Детройтом. Между собой города соединены мостом и тоннелем. Детройт известен автомобильными заводами и знаменитым хоккейным клубом. Уинсор – также центр автомобильной промышленности. Но всё это нас с Селивановым на тот момент не интересовало. Не интересны были нам ни Арт-галлерея Уинсора, ни его сады Coventry, ни сады Dieppe, ни даже Devonshire Mall, с его прекрасными магазинами одежды, где можно было купить замечательные джинсы. А интересовал нас небольшой стриптиз-бар на окраине города. Именно в нём таилась ложка дёгтя, доказывающая, что не всё так гладко в карликовом раю. Мы собирались осветить тему со всех сторон, и аттракцион по метанию карликов на дальность мог стать противовесом сказке, которую нам показали в Монреале.
Парня в белой футболке звали Патриком. Вместе со своими друзьями, такими же балбесами, как и он сам, Патрик организовал небольшую акцию. Парни называли себя борцами за права летающих гномов. Я обратил внимание, что местные использовали это слово чаще более грубого «карлики», но реже толерантного «маленькие люди». Стрип-бар, где подвыпившие здоровяки соревновались в метании карликов на дальность, располагался прямо напротив офиса местной либеральной партии, борющейся за запрет «этого варварского развлечения». Акцию устроили прямо на узкой улочке, между двумя враждующими сторонами.
– Он получает за один час больше, чем многие получают за целую неделю! Ему это нравится! – Патрик говорил про Жана-Луи, готовящегося к полёту. Тот поправлял свой зелёный взъерошенный парик. Чтобы было, за что ухватиться, на карлика надели
Кроме нас, на акции присутствовала съёмочная группа местного телеканала. Из окон офиса либеральной партии, ради которой всё и затевалось, выглядывали две испуганные тётушки. От комментариев они отказались. Позже оттуда вышел мужчина в синей бейсболке и стал с интересом наблюдать за происходящим. Патрик с друзьями расправили маты и сверху положили резиновую надувную женщину из секс-шопа, обозначающую цель приземления. Жана-Луи должны были бросать не только на дальность, но и на точность. Надувная женщина заодно смягчала падение. Когда всё было готово, появились несколько накачанных парней. Толпа расступилась. Качки по очереди хватали Жана-Луи за снаряжение, слегка трясли, словно взвешивая «снаряд», разбегались и швыряли карлика на маты. Чем-то всё это напоминало боулинг, только вместо шара – небольшой мужчина. Растопырив руки и ноги, Жан-Луи, под свист, улюлюканье и аплодисменты, плюхался на надувную женщину. Тётушки – либералки в окнах осуждающе качали головами. Дальность полёта была небольшой, метра два. Хотя точно её никто не замерял, всё-таки это не было соревнованием. Ещё немного пошумев, Патрик с друзьями затащили маты и надувную женщину в стрип-бар. Акция закончилась. Местные журналисты уехали, а мы, наконец, получили возможность записать необходимые интервью. Несмотря на ранний день, бар работал. За стойкой наливали напитки, а вокруг шестов извивались стриптизёрши. Зрителей, правда, ещё не было, если не считать мужчину в синей бейсболке из офиса либералов. Он взял пиво, подсел к самому краю танцпола и стал внимательно наблюдать за девушками.
– Иногда мы устраиваем такие акции в знак протеста, – говорил Патрик. – Мне нравится злить этих ведьм из офиса напротив. Канада – свободная страна, где ты можешь делать всё, что хочешь. Они нас пытаются остановить. Они считают, что карлику больно и это дискриминация. Но почему его самого никто не спросит? Это его право, чтобы его бросали. И наше право тоже. Мы хотим его бросать, а нам не дают!
– Мне нравится эта работа. Она даёт мне зарабатывать неплохие деньги. Хорошо, что у меня есть такие друзья, которые организовывают эти шоу, – сказал Жан-Луи, видимо, имея в виду Патрика и компанию. – Мы разъезжаем по многим местам в Мичигане. Сейчас планируем тур по университетам и колледжам Америки и Канады. Мне нравятся девчонки, деньги и моя свобода, – он говорил заученной скороговоркой. Видимо, Жан-Луи частенько раздавал интервью.
– Ты знаешь, что этот гном сказочно богат? Ты вообще в курсе, что некоторые гномы, которых метают, зарабатывают шестизначные суммы в год? – спросил меня Патрик, а Жан-Луи засмеялся.
Я ничего не знал о богатствах летающих гномов. Но, готовясь к съёмкам, прочитал, что в 1986-м в Австралии состоялся первый и единственный чемпионат мира по метанию карликов на дальность. Это было состязание вышибал. Победила тогда команда из Великобритании. С тех пор это развлечение превратилось в реальный барный спорт, который много раз безуспешно пытались запретить. Споры дошли до ООН. Одни считали метание издевательством и дискриминацией. Другие утверждали, что запрет таких мероприятий будет нарушением прав и свобод маленьких людей, потому что он лишает их возможности заработка. Больше всех отстаивали право на метание сами метаемые. Возможно, это действительно приносило неплохие деньги.
В какой-то момент мне показалось, что все эти люди – актёры одного спектакля. И Патрик со своими приятелями, и Жан-Луи, и тётушки из либеральной партии, и мужик в синей бейсболке, перед которым лежала пачка мятых однодолларовых купюр. Он засовывал их стриптизёршам в подвязки, осматривая девушек с внимательностью гинеколога. Каждый здесь играл свою партию. И вроде все были довольны. Во всяком случае, Жан-Луи не выглядел униженным и оскорблённым. Тем временем, подошли два его маленьких приятеля. Патрик объявил, что теперь начнётся настоящее шоу. В баре стали собираться суровые мужики с лицами лесорубов и дальнобойщиков. На Жана-Луи и его друзей, помимо альпинистского снаряжения, надели каски, налокотники и наколенники, а на глаза ещё и очки, отчего карлики стали похожи на команду маленьких парашютистов. Теперь в метании появился смысл. Победитель получал ящик пива. Длинноногая брюнетка в очень коротких шортах замеряла рулеткой результаты бросков и громко оглашала их под крики толпы.