Хождение в Москву
Шрифт:
Никто бы не подумал, слушая его мужественные песни, что до конца дней своих он обращался к матери не иначе как "мамочка". Грубым от природы голосом, оказывается, пела нежнейшая душа. И с каждым годом все большее число людей начинает понимать это.
***
С полковником Высоцким мы встретились в доме неподалеку от исторического особняка на Мясницкой, где он в дни Московской битвы, будучи старшим лейтенантом, "участвовал в обеспечении телеграфной связью Ставки Верховного Главнокомандования". Но разговор у нас пошел не о войне, а о сыне полковника Владимире Высоцком, известном поэте, композиторе, артисте, вся жизнь которого
Меня интересовало в первую очередь - где прошло детство и юность будущего поэта?
– Эти адреса названы в песнях, - ответил Семен Владимирович Высоцкий, сев за стол и закурив.
– -Так вот. "Дом на Первой Мещанской, в конце" это, как вы уже писали, дом № 126 по нынешнему проспекту Мира, прежней 1-й Мещанской. От него сохранилась только дворовая часть здания после сноса фасада, выходившего на проспект. Здесь в детстве Володя прожил со дня рождения и до второго класса. Сюда же, в соседний дом, опять переехал, когда закончил школу.
Второй адрес - также сообщается в песнях - Большой Каретный переулок. Здесь он жил со мной и моей женой с конца 40-х до середины 50-х годов. Это дом № 15, квартира 4.
– Есть песня с такими словами: "...жил я с матерью и батей на Арбате".
– Нет, тут ни с кем не жил он никогда. Это поэтический прием. Мой сын всю жизнь был артистом, не работал в "комплексной бригаде", не "бичевал", не воевал на фронте, "не привлекался" и так далее. Был он поэт, и это давало ему право говорить от лица своих героев, их в его песнях - сотни.
– Семен Владимирович, теперь вопрос, относящийся к вам, родителям, меня интересует родословная поэта.
– Володя - самородок, мы на него никак не повлияли, пишите только о нем...
Я не спорил, но заметил, что в отличие от золотых у людских самородков есть не только земля, на которой они родились, но отец и мать, предки. Мне поэтому хотелось бы, чтобы все знали, кто родители Владимира Высоцкого. "Я - из военной семьи" - так, кажется, он рассказывал сам.
– Да, все так, - ответил голосом, в котором мне стали слышаться очень похожие характерные интонации сына, отец. И короткими фразами, как будто по-военному докладывая, дал краткую биографическую справку.
– Родился я в 1915 году в Киеве. Мой отец, дед Володи, Владимир Семенович Высоцкий (он же Вольф Шлемович), родился в 1889 году в Брест-Литовске, в семье учителя, преподававшего русский язык, который имел также профессию стеклодува. У отца было три образования - юридическое, экономическое и химическое. В начале 30-х годов переехал в Москву, работал коммерческим директором завода "Новый мыловар". Член партии. На этом заводе, его название теперь Московский мыловаренный, проработал много лет, последняя его должность юрист. Умер в 1962 году. Моя мать, бабушка Володи, Дарья Алексеевна Семененко, - медицинская сестра, затем косметолог. Она прожила до 1970 года в Киеве, куда Володя любил ездить в гости.
Переехав в Москву с отцом, я учился в политехникуме связи, который окончил в 1936 году. В техникуме познакомился с сестрой товарища - Ниной. Она стала моей женой, а в 1938 году - матерью Володи.
В техникуме прошел курс высшей вневойсковой военной подготовки, получил звание младшего лейтенанта. И с марта 1941 года - на военной службе. Считаю военную профессию
Мой брат, Алексей Высоцкий, - профессиональный военный, закончил артиллерийское училище, всю войну воевал артиллеристом. После войны занимался журналистикой, написал несколько книг. От него Володя узнал много фронтовых историй. На войне брат был награжден семью орденами, из них двумя - боевого Красного Знамени, многими медалями.
В Москву я приехал в 1945 году вместе со сводным полком фронта, участвовавшим в параде Победы. Подарил при встрече подросшему сыну погоны майора. Этот факт преломился затем в "Балладе о детстве" в таких строчках: "Взял у отца на станции погоны, словно цацки, я".
Вскоре снова уехал в Германию, где продолжал службу. Судьба сына сложилась так, что с девяти лет он жил в моей второй семье.
При разводе суд "присудил" его мне. Тогда воспитывала его моя жена Евгения Степановна Лихолатова. Они полюбили друг друга - в то время Володя называл ее матерью. Три года Володя провел в маленьком немецком городке Эберсвальде. Там начал учиться игре на фортепиано. Чтобы ему было интересней заниматься, стала брать уроки и Евгения Степановна. Слух у сына, как говорил немецкий учитель музыки, абсолютный. Ему было легче играть на слух, чем с листа. Фортепиано всегда стояло в нашем доме. Вот отсюда происхождение Володиных строк: "Известно музыкальной детворе, что занимает место нота "ре" на целый такт и на одну восьмую".
– А вы играли на фортепиано?
– Да, по слуху, хотя и учился. Любил в молодости петь песни Вертинского, Дунаевского... Много лет спустя в фильме "Место встречи изменить нельзя" Володя изобразил, как я пел песни Вертинского, а потом спрашивал, узнал ли я себя...
– Узнали?
– Да, похож, копейка в копейку...
Рос Володя мальчишкой добрым, честным, учился легко, хотя неровно, много проказничал. Мог взорвать найденную в лесу гранату. Приходил домой с обожженными бровями. Мог раздаривать игрушки, даже велосипед однажды оставил немецким мальчишкам. Страшно любил живой мир - собак, хотя у нас их дома не было.
Сам научился плавать. Бывало, на море уплывал далеко - видна была только точка, голова. Хорошо понимал по-немецки, позднее говорил по-французски.
Вернулись мы в Москву все вместе спустя три года и стали жить на Большом Каретном. Сначала у нас на троих была одна комната, потом прибавилась вторая в этой же коммунальной квартире.
Где твои семнадцать лет?
На Большом Каретном.
Где твой черный пистолет?
На Большом Каретном.
– Кстати, что это за "черный пистолет"?
– Обыкновенный мой трофейный "Вальтер" с залитым свинцом стволом. Володя его, конечно же, обнаружил и играл им до тех пор, пока Евгения Степановна не разобрала пистолет на части и не выбросила... Но любимое его занятие - чтение. Книг в нашем доме было всегда много, я их собираю всю жизнь. Так что читать Володе в детстве можно было много. Об этом он вспоминал так: "Но одежды латали нам матери в срок, мы же книжки глотали, пьянея от строк".
Рядом с нашим домом в переулке находилась его школа № 16.