Хождение в Москву
Шрифт:
– Надо, чтобы часы работали, - заметил Сталин.
– Главным инженером объекта ГКО был Юрий Георгевич Абаджев, он же главный энергетик метрополитена, замечательный работник. Хочу сказать, подчеркнул Черкасский, - что это был исключительный случай, когда на нашем объекте что-то вышло из строя.
Как мне помнится, на станции "Кировская" проходили заседания Политбюро ГКО, различные совещания и встречи.
И последнее. Маршал Василевский рассказывал автору этих строк (еще до выхода известных мемуаров) о работе в особняке на улице Кирова в дни, когда ему пришлось временно занять опустевший после эвакуации Генерального штаба кабинет маршала Шапошникова.
Не исключено, что идея контрнаступления могла быть высказана в этом доме. Кабинет, как мы знаем, Верховного и начальника Генштаба находились рядом...
* * *
В заключение хочу привести три письма, полученных мною. В них приводятся интересные факты, высказываются предположения, которые не потеряли значения и сейчас. Особенно важна информация бывшего военного коменданта Большого театра СССР А. Рыбина, который опровергает одну, не раз повторявшуюся на страницах печати и в художественных произведениях версию относительно поведения Верховного Главнокомандующего в октябрьские дни 1941 года, когда над Москвой нависла смертельная опасность. Итак, первое письмо.
"Уважаемая редакция!
С интересом прочитал на страницах "Московской правды" исторически правдивый очерк "Объект ГКО "Ставка". В нем внимание мое привлек подвиг красноармейца Алексея Васильевича Тетерина.
Газетная публикация заставила еще раз перечитать книгу С. М. Штеменко "Генеральный штаб в годы войны". Ранее я не придавал особого значения поступку солдата, посчитав его выполнением воинского долга, теперь же присоединяюсь к оценке - героический подвиг, данной генералом Штеменко. Сергей Матвеевич писал: "В ночь на 21 сентября зажигалка, пробив крышу здания Генштаба, попала на чердак. Тетерин накрыл ее каской, однако брызги термита продолжали лететь во все стороны, угрожая пожаром. Тогда Тетерин навалился на бомбу собственным телом и все же потушил ее. Он умер от ожогов, но охраняемый им объект был спасен". Объект, но какой! Ведь там находился Генштаб.
Считаю, и надеюсь, меня поддержат читатели, что красноармеец Алексей Васильевич Тетерин достоин присвоения звания Героя Советского Союза. Если тогда, в вихре военных событий на фронтах Великой Отечественной, героический подвиг этот не был по достоинству оценен, то сделать это мы обязаны теперь. И еще. Предлагаю установить мемориальные доски на станциях метро "Кировская", "Белорусская" (там некоторое время по ночам работал Генштаб).
И уж, конечно, особо надо увековечить дом №37 на улице Кирова, где размещалась Ставка. На железной ограде можно установить доску из нержавеющей стали с пояснительным текстом.
Прошу обязательно опубликовать это письмо!
С рабочим рукопожатием, ветеран труда
Вл. Марков
г. Павловский Посад".
* * *
Второе письмо:
"В связи с публикацией очерка Льва Колодного "Объект ГКО "Ставка" вспомнились мне трудные и славные дни обороны Москвы. Многие события и факты того времени еще ждут конкретного и точного освещения - в строгом соответствии с тем, что было в жизни.
Очерк отличается объективностью, ибо основан на сведениях,
К сожалению, вошли в оборот и приобрели прочность легенды такие, рожденные писательской фантазией ситуации, которых на самом деле во время обороны Москвы не было и которые, к большому сожалению, будучи вроде бы небольшими деталями, вносят существенные искажения в общую картину событий. Так, например, писатель М. Паджев в книге "Через всю войну", а вслед за ним и Петр Проскурин в романе "Имя твое" описывают, как в октябре 1941 года Председатель Государственного Комитета Обороны И. В. Сталин приехал в Рогожско-Симоновский тупик и два часа ходил по платформе, преодолевая в себе противоречия: ехать ли ему в Куйбышев или остаться в Москве? Красиво описано, дает писателю большой простор - для показа сомнений, раздумий, борьбы мотивов... Нехорошо одно: придумано все это, не имеет никакой фактической основы.
Спецпоезд действительно был приготовлен для такой поездки, и мне довелось участвовать в его охране, однако Верховный Главнокомандующий не расхаживал по платформе (которой просто не было), не видел этого поезда, ибо не приезжал туда, где он стоял. Сказанное могут подтвердить товарищи, ветераны П. Лозгачев, А. Белехов, П. Шитоха, В. Круташев, С. Кашеваров, В. Туков и другие.
Были в то время сообщения, что Сталин покинул Москву, но они принадлежали геббельсовской пропаганде. Фашистская пропаганда выдавала желаемое (для гитлеровцев) за действительное, надеясь, что советское руководство в жестокий, ответственный момент битвы за Москву дрогнет, среди населения начнется паника, а моральный дух советских воинов снизится. Но этого не произошло. "Нерушимой стеной обороны стальной", как поется в песне, врага остановили и уничтожили.
И не в последнюю очередь - благодаря стойкости, твердости, непреклонной воле всех защитников Москвы, от солдата до Верховного Главнокомандующего. Колебаний и сомнений не было: Москву сдавать врагу не собирались. И она выстояла. Разгром гитлеровских войск под Москвой стал началом краха фашистской военной машины.
А. Рыбин,
майор запаса, бывший военный
комендант
Большого театра Союза ССР".
* * *
И третье письмо:
"Ваш очерк всколыхнул мои воспоминания. Хочу в связи с этим вот что рассказать.
К двадцатым числам июля на фронтах Западном и Юго-Западном обстановка складывалась сложная и не в нашу пользу. Генштаб подчас не знал истинного положения на фронтах. Маршала Шапошникова направляют в Белоруссию, чтобы разобраться в положении на месте. Это было ближайшее направление у противника к Москве. Не лучше положение было на Украине, под Киевом. Вот туда-то и решил направиться Георгий Константинович Жуков, не доложив об этом И. В. Сталину. Уехал в 24.00, а утром мы в Генштабе разыскивали Жукова. Куда мог подеваться?
Примерно около 8 часов утра военком Генштаба Кожевников спрашивает у меня, я был тогда адъютантом военкома: "Где Жуков, все ищут его и никто не знает?" Я ответил, что вчера вечером личный адъютант Жукова - Семочкин, в моем присутствии, около 20 часов звонил военному коменданту Киевского вокзала г. Москвы и просил прицепить его личный вагон к первому отходящему поезду на Киев. Но не позже как до 24 часов. Я позвонил военному коменданту вокзала, последний подтвердил, да, Жуков уехал в Киев. Короче говоря, Жуков уехал, не доложив об этом наркому, не поставив в известность об убытии и Генштаб, таким образом, Жуков оказался в "самоволке".