Хождение Восвояси
Шрифт:
И он подмигнул.
Сенька порозовела. Агафон нахмурился.
– Погодите! Значит, похищение Лепестка Персика овиром… тоже ваши происки?
– Не происки, а хорошо продуманный план… непрямого вмешательства, – предупредительно поднял палец к небу Государь. – В помощь вам.
– То есть овир специально оставил следы, чтобы мы с Ка Бэ Данем смогли найти похитителя и кто-то из нас получил шанс стать освободителем этой прекрасной девы? – отбросив робость перед Нефритовым Государем, сидевшую в костях, вышагнул вперед
– Именно, мой доблестный Сам. И к тому же, иначе вы с сим многочисленным семейством не встретились бы, и еще один важный выбор остался бы не сделанным. И кстати, об овирах…
Нефритовый Государь повернул голову в сторону матери, покорно ожидавшей решения своей участи у кромки воды.
– Ты пережила свои прегрешения, милая. Ты свободна.
И не успел затихнуть последний звук его слов, как шкура со щупальцами, стрекалами и прочими конечностями, которым и названия еще не придуманы [250] , опала – и на Белый Свет, коленопреклонённая в воде, появилась женщина в сари.
250
Но это пока: Геннадий Парадоксов уже расталкивает толпу, добираясь до уникального объекта научных исследований.
– Мама!!!..
– Тёща… – пробормотал Чи Тай, потоптался, сомневаясь, уместным ли будет его присутствие среди детей в такой радостный час, но, подпихнутый в спину менее удачливым Чи Паем, поспешил деликатно пристроиться за задними рядами.
Лукоморцы загомонили, кто утирая слезу, кто пожимая плечами:
– Подождите… ничего не понял!
– Что там было?
– Разве овир – не полумифическое вымирающее животное?
– Что произошло?
– Какие прегрешения?
– У всей семьи?! При чем тут детки-то?
– Начну по порядку, – заговорил Государь, и голоса тут же стихли. – Овир – действительно вымирающее животное, очень полезное в некотором отношении. Мои коллеги часто применяют его, когда надо разделить враждующие стороны людей. Но последнего, увы, извели почитатели Памфамира-Памфалона…
Иван и Серафима переглянулись, вспоминая давнее летнее путешествие за Жар-птицей, во время которого они познакомились.
– …и когда мне понадобились такие защитники пределов, я одолжил человеческую пару, превращённую за свои прегрешения бхайпурским божеством Двахалвахандрой в овиров.
– Но дети!.. – не унималась боярыня Настасья. – Детушек-то за что мучить?!
– Никто их не мучил, – чуть обиженно насупился Государь.
– И значит, еще где-то папа тут имеется? – Гена, почти достигший шкуры, настороженно остановился.
– Отца я отдал другому соседу для этих же целей. Разрушения семьи тут не было, не волнуйтесь: женщина и дети были только рады. Это запутанная семейная
Настасья, Серапея и Фигура потупились.
– Ну и по бхайпурским поверьям дети несут грехи родителей своих, пока не искупят – поэтому Двахалвахандра настоял, чтобы… – Нефритовый Государь повёл плечом – и нахмурился.
– Постойте. Это же получается, что я брал у Двахалвахандры двух овиров… которых теперь, когда надобность в них отпала, не смогу вернуть? Ай-ай-ай, какая потеря лица, как неудобно, как не по-соседски!..
Небо над берегом закрыли невесть откуда явившиеся тучки… и вдруг снова пропали.
– Хотя погодите! – просиял вместе с солнышком Государь. – Отчего не могу? Ну-ка, ну-ка…
Он покрутил головой, изящно указал пальцем на лес – и духи сторон света сорвались с мест и исчезли среди деревьев. Но не успели лукоморцы понять, что происходит и самое главное, с кем, как все четверо воротились, таща в руках и когтях отчаянно выворачивающихся Ка Бэ Даня и Хо Люя.
– Не волнуйся, дорогой мой Двахалвахандр. Долг платежом красен, – благодушно улыбаясь, произнёс Нефритовый Государь.
В тот же миг шкура матери в руках Гены с треском, дымом и искрами разорвалась надвое. Обе половины обвили закаменевших от ужаса вотвоясьцев. Закаменевший от ужаса сабрумай тихо икал, вспоминая, есть ли у души-Наташеньки в запасах что-нибудь медицинское для успокоения нервов, желательно много водки.
– Тысяча сожалений, о премного учёный муж Ге На Да.
Государь развёл руками, кивнул – и День Но Чуй и Жи Ши подхватили свежеиспеченных овиров и взвились в небо, уносясь в сторону Бхайпура.
– Передавайте бескрайнюю благодарность моему доброму другу Двахалвахандре! Бутылочка нефритового нектара – с меня! – тепло крикнул он вслед, помахал рукой – и снова обратил внимание на смертных.
– Моё пребывание в вашей замечательной компании заканчивается, увы, – вздохнул он. – Дела, дела… Что я еще не успел? Ах, да. Дочь… управителя О и прочие дела сердечные. Обожаю! К тому же, сегодня я назначил день выборов, так что сам Нефритовый Государь велел, как говорится. А то пока дождёшься, когда кое-кто из смертных свой выбор естественным путём сделает – никакого бессмертия не хватит!
– А как же, о ваше ослепительство, невмешательство в дела смертных… прямое? – невинно полюбопытствовала Серафима.
– Я стараюсь придерживаться этого правила, – степенно кивнул Государь. – Но все ли, к примеру, твои старания, о царевна Се, увенчиваются успехом?
– Только те, над которыми я очень стараюсь.
– Вот и я о том же, вот и я о том же…
Нефритовый Государь кивнул – и оставшиеся духи света исчезли, а через миг появились с управителем, его сёстрами, Лепестком и боярынями.