Хозяин антимагии 2
Шрифт:
Иван Гурьев молча сунул мне в руку флакон с мутноватой жидкостью.
— Пей. Поможет.
Не стал разбираться, что это. Обезболивающее, зелье от ожогов или что-то ещё. Опрокинул содержимое в рот. Горькое, жгучее, но мгновенно притупившее боль.
Поднял глаза и увидел старика.
Анатолий Романович Евдокимов спокойно слез с коня и направился ко мне. Его шаги были медленными, уверенными, без тени страха или гнева.
— Славная победа, потомок Земляного Олега, — тихо произнёс он, остановившись передо мной
Я замер на секунду, оценивая его намерения, но затем крепко сжал ладонь.
— Спасибо.
— Если позволишь, я бы зашёл с дороги к тебе на чай.
В его глазах не было насмешки или угрозы — только любопытство, может быть, даже уважение.
— Пойдёмте, — кивнул я.
Мы пошли к воротам.
Ректор, стоявший у входа, почтительно поклонился старику. Тот ответил лёгким кивком, даже не замедляя шаг.
Нас провожали взглядами: враги в недоумении, друзья в растерянности, вассалы в молчаливом ожидании.
Только Амат, скрестив руки, одобрительно кивнул мне, будто говорил: «Так и надо».
Мы расположились в беседке недалеко от ворот. Пять минут — и охрана принесла чай.
Ароматный, с дымком, как постоянно заваривает моя мама.
Мы сидели, наслаждаясь вкусом, и молчали.
Тишина была тяжёлой, но не неловкой. Скорее, насыщенной невысказанными мыслями. Две кружки чая быстро опустели.
Наконец старик поставил пустую чашку на стол и медленно поднялся.
— Спасибо за чай, — кивнул он, голос был спокоен. — Могу ли я попросить отдать моих сыновей? Или они оба мертвы?
Я не ответил сразу, лишь сделал знак охране. Двое солдат немедленно отправились за Борисом и останками Павла.
Сначала принесли урну с пеплом Павла. Потом послышались крики и ругань пленника.
Борис кипел от ярости.
— Отец! Убей его! — закричал Евдокимов, вырываясь из рук стражников, лицо мужчины исказилось ненавистью. — Он держал меня как животное!
Старик взглянул на меня, его брови слегка приподнялись.
— Он постоянно так себя вёл?
Я кивнул, не отводя глаз от Бориса.
— Нельзя так вести себя, сын, — тихо сказал старик, но в его голосе звучало что-то устрашающее. — Ты в гостях.
— В гостях?! — Борис фыркнул, плюнув на землю. — Он держал меня в подвале!
Старик вздохнул, будто устал от чего-то давно надоевшего.
Затем резкий взмах руки.
Тонкий водяной хлыст, сверкнув в воздухе, разрезал Бориса пополам от головы до ног.
Две части тела глухо свалились на землю.
Я замер, не веря своим глазам.
Сначала подумал: за что? Почему патриарх так жестоко наказал собственного сына?
Потом осознал: это была не жестокость. Это было правосудие.
И сила… Такая, что у меня по спине пробежали мурашки.
Старик ещё раз кивнул мне.
— Спасибо за чай. Кирилл, потомок Земляного Олега, — снова подчеркнул моё происхождение
Затем развернулся и пошёл к выходу, что-то бормоча под нос, но я расслышал:
— Это из-за тебя, сынок, наш род оказался в вассалах у Красновых… Ну, теперь я верну всё на свои места.
Его фигура медленно удалялась. Я стоял, ощущая странную пустоту в груди: не радость победы, а что-то более сложное, что пока не мог осознать.
Стоявшие у ворот люди начали разъезжаться почти сразу. Но перед этим неподалёку появился небольшой дубовый сундук. Когда охрана осторожно открыла его, внутри оказалось целое состояние — средние макры, которых хватило бы на год содержания крупного поместья. Сверху лежала шпага поверженного Краснова, её рукоять, украшенная рубинами, ярко блестела на солнце.
— Что это? — прошептал Осип. — Компенсация? Подарок? Или…
Я покачал головой.
Никто не дал объяснений, просто поставили сундук и уехали.
Подошли друзья, они шумно обсуждали происходящее.
Ректор, наблюдавший за всем молча, приблизился к нам.
— Ладно, завтра можете на учёбе не появляться, но к четвергу чтобы все пятеро были. Всё понятно? — он погрозил нам пальцем.
Не дожидаясь ответа, развернулся и уехал.
Через какое-то время пришло осознание случившегося. Тут началось настоящее ликование. Друзья, вассалы, охрана — все смеялись, хлопали друг друга по плечам. Я видел, как даже обычно хмурый Ильич улыбался, поправляя перевязь.
— Устроим праздник, — объявил я. — Но только для своих.
Митя вдруг всплеснул руками:
— Подождите минуточку!
Он стремительно убежал за ворота и вернулся через двадцать минут, запыхавшийся.
— Старик с дружинами ушли через телепорт! И… Иван Краснов с ними!
Амат в ярости ударил кулаком по дереву.
— Чёрт! Я же хотел его убить после окончания учебного года!
— Успокойся. Ещё представится возможность, — положил руку на плечо товарищу.
Он недовольно посмотрел на меня, словно скалился.
— Только смотри, — Жимин замахал передо мной своим кулачищем, — он мой! Даже не думай убивать Краснова!
— Ну это как получится, — я пожал плечами.
Амат же в ответ скорчил страшную гримасу.
Слуги накрывали столы. Из ближайшего трактира принесли жареного кабана, бочки эля и даже несколько ящиков дорогого вина, которое могли себе позволить только богатые люди.
Я сидел во главе стола, наблюдая невероятную картину: баронеты, княжичи, дворяне и простые стражники пировали вместе, как равные. Осип рассказывал какую-то историю, жестикулируя так активно, что чуть не опрокинул кубок. Лиза и Сергей опять о чём-то спорили, но без обычной злости. Даже Амат наконец расслабился, хоть и продолжал поглядывать на ворота, будто ожидая, что Иван вернётся и они сразятся.