Хозяин таёжного неба

Лукин Андрей Юрьевич

– Извини, - сказал он.
– Я не хотел. Это меня Огрех с Горевладом шибко рассердили.

– Ништо, - пробормотал мальчишка, осторожно трогая пострадавший лоб.
– У нас здесь ещё и не так жахает. Я привыкший.

Внизу у лестницы стояли мордастые охранники. Они тяжело смотрели на спускающегося Степана и очень многозначительно сжимали пудовые кулаки.

– Кто там бушевал?
– прогудел тот, у которого амулетов было больше.

– Я, - честно признался Стёпка.
– А что?

Как тут же выяснилось, кулаки охранникам были не нужны. Продемонстрировав хорошую выучку и великолепную реакцию, они одновременно метнули в демона мощнейшее обездвиживающее заклинание с двойным, как сказали бы в каком-нибудь рекламном ролике, эффектом. Когда Стёпка, чертыхаясь и пыхтя,

с трудом протискивался между ними, застывшие в нелепых атакующих позах мордовороты не имели возможности даже скрипеть зубами от бессильной злости. Отразившееся от демона заклинание не только заставило надолго оцепенеть их самих, но ещё и ударило по той комнате, где гуляли молодые маги. Что там внутри произошло и много ли народу пострадало, Стёпке узнать было уже не суждено, и надо сказать, что он не слишком по этому поводу переживал.

Как ни странно, во дворе не наблюдалось ни малейшей паники. Ну, гремело что-то в дому у господ весичей - так не впервой же. Кажный день, почитай, жахает, да ещё и того громче. На то они и маги, чтобы заклинаниями по делу и без дела кидаться. Стёпку это даже обрадовало, совершенно не хотелось ему ещё и здесь с боем к воротам пробиваться. Когда он проходил мимо телеги, знакомый мужик с топором, выбирая из бороды свежую щепу, свойски подмигнул ему:

– Справная клеть получилась. Извергу из неё ни в жисть не вырваться. Верно я гутарю?

– Верно, - согласился Стёпка.
– Только я уже вырвался. Так что ваша клеть больше не нужна. Зря вы её делали.

Мужик так и замер с открытым ртом.

Ударить бы сейчас мечом по этой клетке, разрубить бы её вдоль и поперёк, чтобы обломки посыпались - вот было бы здорово. Стёпка уже и руку в карман сунул и большим пальцем переключатель нащупал, но вовремя передумал. Не стоит показывать врагам все свои умения сразу. Это называется "туз в рукаве". В Стёпкином случае - меч в кармане. Весичи ведь не успокоятся, и пакостей от них можно ожидать каких угодно.

– Эй, демон!

Стёпка посмотрел вверх.

Из распахнутого окна на втором этаже выглядывал Огрех.

Весь двор притих, в испуге уставившись на Степана. Мужик попятился и выронил топор. Не сбрехал малец об себе, демон он и есть кровожадный. А ну как пойдёт сейчас крушить налево и направо...

– Твой гоблин в Оркулане!
– сказал Огрех, показывая куда-то за крыши, в противоположную от солнца сторону.
– Приходи туда завтра после трезвона! Поговорим!

– Я приду!
– сказал Стёпка.
– А тебя в самом деле зовут Огрехом?

Маг засмеялся:

– Моё имя Лихояр.

– Хорошее имя, - сказал Стёпка.
– Очень тебе подходит.

Он повернулся и пошёл к воротам, и в это время Огрех-Лихояр сказал кому-то:

– Не делай этого, Искрень, мой тебе совет.

Стёпка оглянулся.

На крыльце стоял тот сердитый маг, что заставлял мужиков поторопиться с навесом. Он зло смотрел на Степана и готовился шарахнуть в него каким-то мудрёным и, похоже, очень действенным заклинанием. Оно дрожало раскалённой спиралью вокруг вытянутой правой руки, гудело, как потревоженное осиное гнездо, и уже нащупывало хищным острием беззащитную грудь жертвы - вот-вот сорвётся...

– Охолони, Искрень, - с нажимом повторил сверху Лихояр.
– Опозоришься.

– Он же уходит, - возмутился Искрень.
– Зачем вы его отпустили?

– Пусть уходит. Далеко не уйдёт.

– А вот и неправда, - сказал Стёпка.
– Я от вас далеко уйду. Вы мне не нравитесь, - и улыбнулся сердитому магу.
– Стреляйте, мне не жалко.

Двор вдруг опустел, мужики сноровисто попрятались кто куда, даже пёс очень благоразумно убрался с глаз долой. Где-то с полминуты демон и маг бодались взглядами. Стёпке хотелось, чтобы маг не выдержал. Получился бы шикарный ба-бах напоследок. Чтобы запомнили и ещё раз устрашились. Но маг Лихояру поверил и позориться не пожелал. Опустив руку, он расслабленно тряхнул кистью. Заклинание разрядилось в землю безвредной короткой молнией. Недовольный Искрень круто развернулся и скрылся в доме.

Когда Стёпка выходил из ворот, белобрысый привратник предусмотрительно отступил в сторону, руки за спину убрал и смотреть

старался исключительно под ноги. И был очень рад тому, что жуткий демон, в котором на первый взгляд не обнаруживалось ну совершенно ничего жуткого, не обратил на него внимания и никакой пакости напоследок не сотворил. А ведь, поди, мог бы. Демоны на пакости шибко горазды, здесь на подворье это кажному ведомо.

* * *

"Поднимешься на один из трёх городских холмов и поглядишь вокруг, - наставлял дядька Зашурыга.
– На одном холме увидишь высокий замок с острыми шпилями - то будет Оркулан. На другом стоит двуглавый каменный терем. То управа. От неё к реке спускается улица оружейников. Там по левую руку, ежели шагать вниз, и отыщешь дом оружейного мастера Угроха. Узнать его немудрено - у него над входом медный щит висит с двумя прямыми мечами. Али поспрошаешь кого..."

Спрошать Стёпка не торопился, полагая, что сам без подсказок сумеет найти нужный дом. Не Москва же вокруг и даже не Абакан. Городишко-то не шибко велик, из конца в конец за час, наверное, пройти можно. Ни заблудиться в таком, ни потеряться.

Но, однако же, Усть-Лишай был всё-таки самым настоящим городом и здорово отличался от той же, скажем, насквозь деревенской Проторы. И тесно стоящими домами в два, три, а то и в четыре этажа, и мощёными камнем улицами, и крепостной стеной, возведённой вокруг всех трёх городских холмов, и пёстрым шумным многолюдьем, от которого Стёпка за время блуждания по тайге успел отвыкнуть. Громыхали повозки, проезжали всадники, ходили туда-сюда горожане разного обличья и достатка. Поскольку о тротуарах здесь и ведать не ведали, всяк шёл и ехал, как ему в голову взбредёт. То и дело приходилось уворачиваться и оглядываться, чтобы не стоптали копытами и не столкнули ненароком под колёса.

Степан в своей зачарованной одежде, как выяснилось, полностью вписывался в местную моду, и опознать в нём чужака сейчас сумел бы разве что какой-нибудь особо дотошный маг, каковых поблизости пока не наблюдалось. С зачарованной (или, если припомнить пояснения Серафиана, зачаровавшейся) одеждой вообще интересно получилось. Стёпка по обычной мальчишеской невнимательности к тряпкам и нарядам довольно поздно заметил, что его джинсы, рубашка и кроссовки сами собой как бы приспосабливаются к окружающему миру, словно понимают, что от них в данный момент требуется. Так, например, в лесу он выглядел обычным таёжным жителем в одежке справной, ноской и приспособленной как раз для ночёвок у костра. На приёме у князя его не слишком шикарный наряд непонятным образом смотрелся едва ли не круче пышных и чересчур расфуфыренных одеяний весских вельмож. Здесь же, на улицах Усть-Лишая его вполне можно было принять за сына какого-нибудь торговца средней руки. Вероятно, именно поэтому собравшийся проследить за беглецом Огрех-Лихояр почти сразу потерял его в толчее центральных улиц, хотя сам Стёпка не прилагал к этому ни малейших усилий. Он вообще не подозревал о том, что за ним кто-то следит. Ему это даже в голову не пришло. Но так или иначе от недобрых глаз он ускользнул, что не могло не огорчить обитателей Магического подворья и заставило их ещё раз усомниться во всемогуществе классических поисковых заклинаний.

Крутая и довольно извилистая улица привела Степана на не слишком просторную площадь. Чуть в стороне, среди крыш и садов возвышались черные стены замка. Это был Оркулан. Крепость, построенная орками в те далёкие времена, когда им нескольких успешных побед удалось захватить часть Таёжного княжества. Как рассказывал Швырга, оркимаги владели Усть-Лишаем почти четверть века. Возвели крепость, подмяли под себя окрестные сёла и хутора, объявили эти земли навсегда отошедшими под руку Великого Оркмейстера... А потом их с треском вышибли за Лишаиху. Удивительно было сознавать, что по этим самым улицам когда-то ходили орклы, жили в этих домах, вот так же заглядывал в лавки, торговались, обменивались новостями, шутили, может быть, если они умеют шутить... И жестоко рубились с таёжной дружиной на крепостных стенах, отступали, огрызаясь и орошая своей и чужой кровью эти камни, неистово защищали каждый дом и умирали, пронзённые стрелами.