Хозяин таёжного неба

Лукин Андрей Юрьевич

Но какая красота! Какой клинок! Великолепный, идеальный, потрясающий! Чем дольше разглядываешь, тем больше восхищаешься! Всю жизнь о таком мечтал, век бы не расставался, честное слово, не оружие, а сказка! Лучше даже того, что так приглянулся в шатре у степняка. Как обидно, что его собственный магический меч на фоне всего этого великолепия смотрится грубой и неуклюжей поделкой!

– Ну и что ты выбрал?
– Боява, о которой он совсем забыл, стояла перед ним, уперев руки в бока.
– Ого!
– кажется, он сумел её удивить.
– Завражская

эклитана. Надо же. Ты и в мечах разбираешься? Али наугад схватил?

– Ну, почти наугад, - сказал Стёпка, зачарованно разглядывая пробегающие по лезвию огненные сполохи. Эклитана, красивое имя. На катану похоже. И ведь в самом деле есть в ней что-то такое, японско-самурайское, смертельно-красивое и утончённо-убийственное.
– А что?

– Знаешь, сколь такой меч стоит? Хочешь купить?

– Нет, - сказал Стёпка.
– Зачем он мне?
– А самому очень хотелось.

– И верно, - хмыкнула вредина.
– К чему он тебе? Этакий меч сынку княжескому впору, али бояричу. А ты у нас кто?..
– и не продолжила, хотя в ехидно прищуренных глазах ясно читалось "а ты у нас неумь приблудная, сонным отваром по самые уши залитая".

– А почему сынку?
– Стёпка решил не поддаваться на провокации.
– Почему бояричу?

– Маловата эклитана для дружинников тайгарских, - пояснила Боява.
– Завражские гоблины под себя оружие куют, а народец у них мелкий. Ты бы у них за богатыря сошёл. Да токмо не восхотят они тебя в свою ватагу призвать. Они ростом хоть и невелики, да воины знатные. Иным не чета. Али тебе то не ведомо?

– Не ведомо, - согласился Стёпка.
– Мне тут много чего не ведомо. Я, понимаешь, издаля к вам попал. Из оченно далёких краёв.

– Да, - ухмыльнулась Боява.
– Это я уже заметила. Особливо по одёжке твоей. Исподнее у тебя ненашенское, даже мамка подивилась.

Стёпка опять вспомнил, как лежал в постели совсем голый, и поморщился. Ну да, понятно, что его зачарованная одежда не могла их не удивить. Женщины всегда на тряпки внимание обращают. А что за исподнее такое?.. Ох, блин, это же!.. У него от смущения запылало лицо. Вот ведь влип! А всё из-за этих гадских весичей с их дурацкой сон-травой.

– У вас все в таком ходят?
– Бояву его смущение забавляло.

– В каком таком?

– В мягком и дорогом.

– Не знаю, - буркнул он, возвращая эклитану на место.
– Я не проверял. Может, и все.

Бояву определённо поразило то, как привычно и почти не глядя Стеслав убрал острый клинок в ножны. Словно проделывал это уже много-много раз. Не ускользнуло от неё и сожаление, с которым он расстался с приглянувшимся мечом.

– Не желаешь ли сразиться?
– вкрадчиво предложила она.

– С тобой?
– удивился Стёпка.

– А ты уже что ли перепужался? Ты не бойся, мы же не боевыми мечами. Мы притупленные возьмём. Как со Стрежнем. А?

Заманчиво было бы проучить вредную девицу. Сбить с неё эту уязвляющую спесь, это обидное для любого мальчишки пренебрежение. Показать курносой выдерге,

как бьются на мечах настоящие демоны. Одна беда - настоящий демон, если честно, сам по себе на мечах биться не умел. А обращаться за помощью к капризному гузгаю, который и в серьёзных-то переделках не вдруг отзывается, было, наверное, не слишком честно. И Стёпка искушению не поддался.

– Нет. Я не боюсь, - сказал он.
– Я просто не умею. Не учился никогда.

А Бояву как раз это и обрадовало. У неё даже глаза загорелись:

– Давай, тогда я тебя обучать буду. Мне одной скукотно чурбаки мечом рубить. Стрежень нынче уже не согласится, у него в кузне забот хватает, а Никоша, - она показала глазами на разговаривающего с дотошным покупателем парня, - в лавке с утра до вечера торгует.

Степан колебался не долго. Во-первых, делать всё равно было нечего, в Оркулан его тётка Зарёна сегодня уже ни за что не отпустит. А во-вторых, у такого умелого бойца как Боява, не грех и поучиться. Ежу понятно, что толку от этого учения будет немного, но хоть один пусть какой-нибудь самый немудрящий приёмчик неужели он не сумеет освоить? Блок там какой-нибудь или удар.

– Ладно. Учи, - согласился он.

Девчонка бесцеремонно развернула его в сторону дверей и в спину крепким кулачком подтолкнула:

– Ты иди, а мне переодеться надо. Шагай-шагай, я недолго.

Она и в самом деле обернулась на удивление быстро. Вихрем ворвалась в комнату, сунула Степану в руку тупой учебный клинок, тяжёлый и жутко неудобный после изящной эклитаны. Сама взяла другой.

– Стой здесь... Да не сжимай так сильно, свободно руку держи. Готов? Я защищаться буду, а ты нападай. Попробуй меня зарубить. Только шибко не бей, а то знаю я вас. Мне Вячко бестолковый на прошлой седьмице руку чуть не переломил. Как пошёл мечом размахивать, ровно дубиной... Ну, нападай.

Стёпка помедлил, затем осторожно попробовал достать её острием меча. Она легко отбила, прикрикнула повелительно:

– Всерьёз бей, не бойся!

Он послушно махнул мечом. Она снова отбила. Тогда он сделал вид, что хочет ударить её по ногам, а сам направил удар в бок. Без труда разгадав немудрящую уловку, Боява в одно касание увела его клинок в сторону и засмеялась:

– Да ты и впрямь меч ни разу в руках не держал. Тычешь, ровно оглоблей. Мечом рубить надо.

– Я же говорил, что не умею, - Стёпка не обижался. А чему обижаться, если это правда?

– Ты у меня учись. На мои руки гляди и повторяй.

Он вновь замахнулся, вопреки совету чересчур крепко сжав рукоять. Боява без труда отбила удар и в ответ неожиданно сильно ткнула своим мечом прямо под рёбра. Стёпка охнул. Ощущение было такое, словно в самом деле на оглоблю напоролся. Вот тебе и тупой меч. Болезненно морщась, он прижимал руку к пострадавшему месту:

– Ты что?

– А что?
– она невинно улыбнулась.
– Ты тоже защищайся. Ты же видел, как я это делаю.

– Говорила, что рубить надо, а сама тоже тычешь.