Хозяин тайги
Шрифт:
Мужчина подпрыгнул на месте, потому что, конечно же, совершенно не понимал, как не услышал момента, когда к нему почти вплотную подобрался такой здоровенный мужик.
Но, надо было отдать ему должное, он не испугался.
Напротив, окинул нависающего сверху Грома мутными глазами и нагло усмехнулся:
– А сам-то что тут делаешь, громила?
Гром удивленно приподнял брови, молчаливо, но весьма доходчиво спрашивая – ты правда такой бесстрашный, и перелома позвоночника совсем не боишься? Или тебя в детстве
Но молчаливого вопроса Матвей не понял.
Он просто был слишком пьян, и потому был такой неоправданно смелый.
Но Грому на это было наплевать. Он понимал отчетливо только одно - в таком состоянии этот чертов Матвей мог не просто постоять тут и уйти, а мог и завалиться к девушке домой и по меньшей мере напугать. Про другое лучше было даже не думать, потому что растерзать его на сотню Матвеев хотелось все сильнее с каждой чертовой секундой.
– Что бы я здесь не делал, а тебя здесь быть не должно. Никогда. Ты меня услышал?
Матвей хотел было вякнуть спорную истину о том, что чем больше шкаф – тем громче он падает, но просто не успел этого сделать, потому что Гром сжал его горло с такой силищей, что перед глазами померк свет буквально за долю секунды!
Медведь отбросил мужчину от себя, потому что понимал, что ведь не сдержится. Что убьет, если его рука сожмется еще хоть немного, или задержится на его горле еще, полностью перекрывая кислород.
Матвей пришел в себя быстро и тяжело закашлял, отползая, потому что громила склонился над ним всем своим ростом и немалой массой, приглушенно пробасив:
– Считай это первым предупреждением. И запомни, что два раза я не повторяю. В следующий раз твой труп найдут в лесу. Или не найдут.
Кажется, это чмырь даже слегка протрезвел, потому что унес свое вонючее тело очень быстро и весьма благоразумно.
Вот и славно.
Если не поймет и придет сюда снова - это станет последним днем в его жизни.
Гром не шутил и был более, чем серьезен.
Он дождался, когда Матвея сдует достаточно далеко парами его идиотизма, и только после этого неловко ступил на порог дома девушки, где стоял нетронутый таз с рыбой и рядом с ним термос с чаем, который Гром прихватил с собой.
Пришлось еще вернуться за банкой варенья, и лишь после этого он осторожно постучал в шаткую дверь, с недовольством отмечая, что она не была закрыта.
Конечно, по его понятиям тут и двери-то считай не было.
Но то, что ее мог вынести и человек простой комплекции – это было не хорошо.
Девушка приподнялась на локтях, не спускаясь с печки, и тревожно выдохнула:
– Кто там?
Всего два слова, но от Грома не укрылось, как заколотилось ее сердечко, сжимаясь в ожидании и робкой надежде, отчего он улыбнулся.
Ждет, значит его девочка.
Он не стал дожидаться, когда Гуля спустится с печки
– Приглашение на чай еще в силе?
Девушка всхлипнула и подняла на него свои голубые глазища, в которых было столько робкого восторга, словно она увидела пред собой настоящее чудо, а его сердце застонало от переполняющих эмоций, справиться с которыми сразу не получилось.
Его красивая, нежная девочка.
С самой чистой и трогательной душой, ради которой он сам себе на горло наступит, если это будет нужно.
– Я боялась, что ты больше не придешь, - тихо проговорила девушка и улыбнулась сквозь слезы, поспешно и с жаром добавляя, - Обещаю, что больше не буду тебя трогать! Даже близко подходить не буду!
Гром только фыркнул, пробасив:
– Еще чего выдумала! Конечно, будешь! И я тебя тоже буду!
Да, прозвучало это конечно откровенно.
Наверное, даже через чур.
Но ему нравилось говорить все, как есть, видя при этом, как щеки девушки покраснели, а тело стало наполняться особенным теплом, которое расползалось по венам и нагревалось, призывая желание и трепет.
Он и сам это все чувствовал.
Только куда сильнее и опаснее, чем Гуля, потому что знал, что такое желание и к чему оно ведет, а она еще не представляла как можно сгорать в руках другого человека и хотеть этого снова и снова. Больше и больше.
Этот огонь в медведе редко угасал, а с тех пор, как он увидел Гулю - стал гореть и жечь со всей силы, не давая покоя ни днем ни ночью.
Он и сейчас расползался и кусал его изнутри, выжигая своим нетерпением все правильные мысли в голове, поэтому Гром отошел к кухонному столу, чтобы поставить на него варенье и термос с таежным чаем, глухо добавив:
– Только пообещай одну вещь. Если я говорю тебе, что нужно остановиться и замереть, то ты должна сделать это сразу же, не задумываясь. Хорошо?
– Хорошо, - тут же кивнула Гуля, с полным осознанием того, что это очень важно, а иначе Гром не стал бы говорить.
Она всё сделает, как он скажет, только бы побыть с ним рядом еще!
– Не боишься меня после нашей рыбалки?
– Нет.
Гуля как всегда отвечала искренне.
Ей стыдно было признаться в этом, но если бы Гром позвал ее на рыбалку снова, то она бы не стала отказываться.
Этот большой мощный мужчина стал особенным для нее, и теперь она не хотела с ним расставаться, что бы не случилось, но как сказать об этом - не знала.
– Я чай принес. Тот самый таежный. Будешь?
– Буду, - Гуля радостно улыбнулась и села на печи, чтобы слезть с нее и собрать на столе все необходимое для чаепития, но ноги снова подкосились от переизбытка вспыхнувших эмоций.