Хозяин тайги

Синякова Елена

Он выглянул за порог, чтобы забрать таз с рыбой и занести его в дом под пристальным и очень недовольным взглядом серого кота, который продолжал лежать на печке и внимательно наблюдать за Громом.

Кот знал, что в доме появился истинный хищник, страшнее и сильнее которого в этих лесах нет никого, а потому весь подобрался и замер, готовый убежать в любую секунду, пока хвост еще цел.

– На, лови, - Гром закинул ошалевшему коту самую маленькую из рыб, давая этим понять, что пришел с добром и никому причинять вреда

не собирается, но кот зашипел и нахохлился, потому что кошачьи инстинкты были в сотни раз сильнее человеческих.

Интересно, что бы сказала Гуля, если бы он сейчас рассказал о том, что человеком никогда не был?

И то, что он – медведь.

– А ведь тебе пирожки обещала!
– попыталась слезть со скамейки Гуля, тут же засуетившись, но Гром поймал ее за руку и потянул на себя, чтобы девушка села снова.

– Сиди. В этот раз обойдемся без пирожков.

Гуля просветленно улыбнулась, и от ее слез не осталось и следа, когда она тихо проговорила:

– Ты еще придешь?

– Приду.

– И на рыбалку еще сходим? На то большое озеро, где водятся щуки и другие хищные рыбы?

Гром улыбнулся, потому что эта девочка поражала его тем, что могла говорить так откровенно и при этом с такой чистотой и нежностью, что все внутри него замирало.

Что бы он не делал – а она его не боялась.

И это было настолько чудесно, что тяжело было даже поверить.

– Сходим, куда ты только захочешь и когда захочешь, - кивнул он, даже не пытаясь скрыть жара в его словах и глазах, когда смотрел на нее и никак не мог налюбоваться.

Он и не знал, что в одном человеке может быть прекрасная внешность и настолько же прекрасная душа.

Гуля была словно чудо. Чудо в его одинокой жизни, в которой он уже и не ждал солнце.

А оно появилось и озарило его, согревая своим теплом даже в те минуты, когда не была рядом.

Они разлили чай и варенье и еще долго, не спеша пили его и просто разговаривали.

Как могут разговаривать два человека, испытывающих друг к другу большие и искренние чувства.

Но, к сожалению, ночи не бывают вечными.

И как бы не хотелось остановить время, а оно неумолимо убегало, оставляя в душе нетерпение и надежду на то, что впереди будет еще много ночей.

Сладких-сладких ночей.

Гром отрывал себя от девушки насильно, потому что вся его душа и тело стремились только к ней одной в желании схватить, прижать к себе, и забрать в самый далекий угол леса, где их бы никто не смог найти.

Где бы никто не смог потревожить их общение, чтобы красивые ясные глаза девушки смотрели всегда только на него. Чтобы никто рядом не посмел бы любоваться Гулей, или тем более желать ее.

Рядом с ней Гром становился одержимым собственником, готовым снести мир на много километров вокруг, чтобы они были рядом.

Один на один.

Гуля слушала его с блестящими восторженными глазами,

подперев кулачком подбородок, и иногда переставала дышать, если рассказ мужчины захватывал ее фантазию так сильно, что с эмоциями было не справиться.

А Гром был готов признаться самому себе, что за всю жизнь не говорил так много.

Ни с кем.

И никогда.

Ни с себе подобными. Ни тем более с людьми.

– Тебе пора ложится спать, - улыбнулся он мягко, когда Гуля выпила вслед за ним пятую кружку чая, не замечая того, как пролетела ночь, - До рассвета остались всего пара часов.

– Но я совсем не хочу спать.

Гуля как всегда говорила правду.

Адреналин в ее крови расходился теплом просто оттого, что Гром был рядом, даже если они чинно просидели за столом, не прикоснувшись друг к другу и кончиками пальцев.

Но в этом было что-то надрывно кричащее и опасное.

В том, как они непринужденно общались, но иногда кончики пальцев подрагивали от нестерпимого желания прикоснуться.

Иногда взгляд мужчины менялся, становясь омутом, в который она проваливалась и терялась.

Иногда она отчетливо замечала, как он задерживал дыхание, и смотрел на нее так, словно видел перед собой совершенно обнаженной. В такие моменты хотелось опустить глаза вниз и убедиться в том, что одежда все еще на ней.

Иногда Гуля сама начинала краснеть, когда случайно смотрела на губы мужчины и вспоминала то, отчего в теле начиналось томление и трепет.

А ведь ей хотелось большего.

Хоть на чуть-чуть.

Чтобы он просто взял ее за руку, или легко обнял за плечи.

О том безумном поцелуе Гуля старалась не думать, но получалось с трудом, особенно, когда их взгляды пересекались, и она отчетливо видела, как зрачок в глазах Грома явно увеличивается.

Она не знала наверняка отчего это происходит, но нутром чувствовала, что это важно.

Очень важно. А еще очень опасно.

Когда Гром неожиданно поставил свою кружку и поднялся во весь свой огромный рост, при этом слегка пригибая голову, чтобы не стукнуться затылком и потолок, девушка удивленно посмотрела на него.

– Всё. Пора баиньки, - пробасил мужчина и неожиданно легко поднял ее снова на руки, чтобы отнести на печку и положить на теплое местечко, где лежал дремлющий сытый Дымок.

Ни у кого из мужчин это просто не получилось бы сделать, потому что таким ростом и силой обладал только Гром.

Он уложил девушку и уютно закутал ее в тонкий плед, не торопясь сразу уходить.

– Хочу поцеловать тебя, Гуля, - вдруг пробасил он низко-низко, отчего по телу девушки рассыпались колючие мурашки, от которых моментально бросило в жар.

– Я тоже этого хочу, - прошептала она, стыдливо опуская пушистые ресницы, но даже сейчас заметила, как Гром снова задержал дыхание в себе, и его глаза полыхнули жаром и голодом.