Хозяин видений
Шрифт:
— Ира…
— Нет, все хорошо, правда. Неопределенность убивает. Да и горькая правда всегда лучше, чем сладкая ложь. Влад никогда не хотел меня по-настоящему. Но достаточно уважает, чтобы сказать это в лицо.
— Влад и сам не знает, чего хочет, — пробормотала я, отворачиваясь. Налила воды в чайник, включила. Унять дрожь в пальцах удалось не сразу. В памяти всплывали обрывки прошлого. Резкие слова. Яростный взгляд. Последний сожженный мост на реке, где нет брода.
И я впервые поняла, что окончательно свободна. Путы упали с плеч, легкие раскрылись, и я
— Он знает. Только вот понял поздно, — усмехнулась Ира. — Поздно ведь, Полина?
— Поздно, — кивнула я.
Теперь уже точно. У меня будет ребенок от Эрика, да и в сердце место лишь воспоминаниям. Карамельный кен. Прозрачный взгляд. Шершавые пальцы, касающиеся щеки. Ямочка на подбородке, покрытом легкой щетиной. Она колется, когда Эрик целует. Щекочет шею. А он смеется, хрипло, завораживающе. И мне не хочется, чтобы он прекращал. Пусть бы смеялся всегда, а не хмурился, как там, у портала. Там он злился и выглядел несчастным. Совершенно не похожий на того, кто достиг главной цели в жизни. Тот, у кого ее отняли.
Но Эрик был достоин кана. Знаний, которые он давал. И будущих — светлых, совершенных миров, где не будет сомневающихся девочек и интригующих сестер.
Я не хотела стирать воспоминания. И тем более, не имела права их осквернить. Я любила Эрика. Люблю. И буду любить. Всегда.
— Мне придется уехать. Надолго. Возможно, на год. Но я вернусь, обещаю.
— Это из-за него? Из-за того мужчины, с которым ты была? — Светлые глаза воительницы вскрывают душу, обнажают пласт за пластом. А мне не хочется показывать. Это — только мое. Личное. И все еще болит. Сочится сукровица из раны и тут же берется свежей коркой.
Я вновь отвернулась.
— Частично.
— Он хотя бы стоил того? — спросила Ира, и я уловила иронию в твердом голосе подруги.
Она любила Влада. Любит. И не верит, что кто-то может излечить от этой любви. Ласковый вождь андвари не поможет утолить тоску, лишь затереть ее. Ему можно позволить быть рядом, когда рядом нет того, с кем осталось сердце.
Но я-то знаю, что чудеса случаются. Они окрашены синим и пахнут карамелью. Они высоки и длинноволосы. И не лгут. Никогда. Тебе приходится лгать им, но тебе можно — ты не из разряда чудес.
— Он стоил большего.
Ира больше не пытала меня и позволила подняться мужчинам. Мы доели обед, приготовленный Люсией. Больше готовить тут я не буду. Возможно, никогда.
Крег рассказывал о жизни андвари, Дэн дополнял, а я рассеянно слушала и иногда кивала. И думала о том, что Ире на самом деле повезло. Даже если она этого пока не понимает. Впрочем, я несколько раз пыталась влюбиться насильно — ничего, кроме разочарования, это не принесло. Но Крег не был так уж прост. Наверняка у него в голове созрел достаточно четкий план по завоеванию строптивой воительницы.
Ночь медленно стекала с неба на землю.
Я вышла на балкон и долго смотрела в чернильный небосклон, на котором не появилось ни одной звезды. Я глядела во тьму, а тьма глядела в меня. Скалилась, угрожала,
Но я больше не боялась. Уверенность поселилась в душе. Пока я дышу, никто не причинит мне вреда. Будь то неведомый враг, позарившийся на кровь или кен, наследница чужого племени, которая не в состоянии удержать власть, или же человек, назвавшийся другом.
Кто ты, призрачный убийца? И почему трусишь показать лицо? Где бы ты ни был, бойся гнева сильного сольвейга! Потому что я больше не собираюсь прощать и глотать обиды. Я найду тебя сама. Скоро в моих руках будет целое племя — много защитниц, целителей, воинов и, главное — ищеек. Они отыщут тебя для меня. И тогда ты сам напьешься моего страха. Захлебнешься им.
— Ночь сегодня темная. Такие обычно предвещают спокойные сны. — Тихий голос вырвал из раздумий. Я оглянулась. В проеме двери стоял Крег, ветер шевелил темные волосы, а Ира улыбалась из-за его плеча.
— Пойдем мы. Ты устала, я чувствую. Обещай, что глупостей не наделаешь.
— Обещаю.
Мне сейчас нельзя делать глупости. Теперь я — мать наследника скади.
— И позвонишь.
— Как только вернусь, — кивнула я и посмотрела на ее спутника. — Береги ее.
Крег улыбнулся. Тепло, мягко. В последнее время мне начинали нравиться жрецы.
— Она в надежных руках.
А потом они ушли. Дэн выключил основной свет, чернильная ночь вползла в комнату и разбавила воздух фиолетово-черным. Часы на комоде размеренно отсчитывали секунды, приближая следующий день. Утром Барт приведет Люсию, затем я, Дэн и целительница отправимся в вынужденное изгнание. Туда, где мне не нужно будет бояться. Где я смогу спокойно выносить ребенка. А потом вернемся — к сроку. И мне достанутся скади…
— Волнуешься? — Голос Дэна звучал на удивление серьезно. Казалось, его и правда интересовал мой ответ. На остро выступающих скулах плясали тени спящего города.
— Немного. До сих пор не могу осмыслить. — Я подняла на него глаза. Любопытство мучило, и я дала ему волю. — Зачем ты вызвался помочь? Знаю, Барт тебе как отец, ты многим обязан ему, но тебе необязательно со мной возиться — Барт нашел бы других охранников.
— То есть мысль о том, что ты действительно мне интересна, тебе в голову не приходила? — усмехнулся он. И тут же, пресекая реакцию на столь недвусмысленную фразу, добавил: — Нет, не в том плане. Не обижайся, но ты совсем не в моем вкусе. Просто сдается мне, ты свою роль в мире хищных еще не отыграла. И она будет интересной — эта роль. Да и кто-то же должен учить тебя править.
— А ты умеешь?
— Мне не повезло родиться вторым сыном, — усмехнулся он. — А амбиций было побольше, чем у любого вождя. Я хотел править и не мог, хотя учился долго. Не понимал тогда, что азарта и воли недостаточно для того, чтобы стать хорошим правителем. Потом был поединок и изгнание.
— Ты не смог убить брата.
— Тогда я считал себя слабаком.
— А теперь?
Он вздохнул. Темная прядь упала на высокий лоб. А на скулах заходили желваки. А потом Дэн расслабился. Улыбнулся.