Хозяйка Айфорд-мэнор
Шрифт:
А от Двана всегда пахло полем: прогретой землей, разнотравьем — и самую толику овцами.
Коллум не знал, как это возможно, только запахи словно с ним говорили… Рассказывали даже о том, что другим хотелось бы скрыть. Например, раскрывали их чувства… Как это было с хозяйкой, аромат роз которой усиливался в разы и делался просто дурманящим, стоило только ему заговорить с ней. Заставить полыхнуть жаром смущения… Рядом с другими она пахла иначе, и Коллум тогда догадался, что нравится ей, несмотря на внешнюю невозмутимость.
Вот
Потому, верно, и позволил себе вольность в общении с ней: коснулся руки, не в силах сдержаться. К тому же, она полыхала огнем и дурманила голову ароматом… Он знал… ощущал каждой клеточкой тела, что она не прогонит его.
А потом едва сумел удержаться от все того неистового желания ухватить ее и бежать без оглядки…
— Хозяйка ждет в холле. Обе ждут в холле, — поправилась Глэнис, войдя на кухню с непонятным выражением на лице.
Коллум поднялся из-за стола и мотнул головой. Служанка была недовольна, но в большей степени смущена… Как будто ощущала вину перед ним. За что, он не мог и представить…
— Спасибо, — откликнулся он и направился в холл.
Мисс Маргарет с кислым видом поджидала его за столом, хозяйка стояла чуть в стороне. Смущенная, как и обычно, хотя на лице маска видимого спокойствия — он улыбнулся.
— Сестра решила поприсутствовать на занятии, — тут же поведала девушка за столом. — Не желает признаться, что тоже хотела бы научиться считать. Боится, что я стану умнее!
— Не говори чепухи, — смутилась Аделия. — Мне просто, действительно, интересно.
— Ты просто ревнуешь…
— Что?! — Аделия ахнула, возмущенная словами сестры. Неужели эта гусыня не понимает, о чем говорит?
Ноги сами сорвались с места, чтобы уйти, однако мужчина сказал:
— Прошу вас, останьтесь. Я буду рад двум ученицам вместо одной!
Юная Маргарет скуксилась еще больше, ее сестра же, постояв в нерешительности какое-то время, все-таки вернулась к столу, и Коллум отодвинул ей стул.
Цифры Аделия знала, даже умела складывать простенькие примеры (брат втайне обучал ее этому), но вычитание и тем более умножение оказались много сложнее и занимательнее. Они занимались битый час кряду, и Глэнис давно внесла в комнату свечи, но Аделия даже не заметила этого, продолжая решать арифметические задачки.
Маргарет, которой давно все прискучило, в конце концов встала из-за
— Может быть, хватит уже? — сказала она. — У меня голова разболелась.
— Выпей сладкого молока и ложись в постель, — не отрываясь от листа с цифрами, посоветовала Аделия.
— Так мне одной идти?
— Позови Керру. Она позаботится о тебе!
Всем видом выражая свое недовольство, Маргарет Лэмб поднялась по лестнице и вскоре хлопнула дверью собственной спальни.
— Ведет себя как ребенок, — пожаловалась Аделия, как бы прося прощение за сестру.
— Ребенок и есть, — согласился с ней Коллум. — Если хотите, можем закончить занятие…
— Нет. — Она сказала это слишком поспешно, так что самой стало неловко. — Нет, я бы позанималась еще… Разве что сам ты устал.
— Вовсе нет, мне нравится вас обучать.
Они улыбнулись друг другу, и только треск догоравшей свечи заставил их опустить взгляды.
— Смотрите, вот здесь вкралась ошибка, — произнес Коллум, указывая на столбик из цифр.
— Где же?
— Здесь. — Он встал у Аделии за спиной и наклонился, указывая на ошибку. Его близость заставила ее замереть на мгновенье, даже дыхание задержать… И тут толкнулся ребенок.
Она охнула, не сдержавшись, и Коллум спросил:
— Снова толкается?
— К-как вы узнали? — удивилась она.
И мужчина плечами пожал: как объяснить еще одну странность, происходящую с ним в последнее время? Он не только умел обонять, казалось бы, невозможное, — он слышал много лучше других. Например, сейчас ее сердце стучало с удвоенной силой, дитя же в ее животе бултыхалось, как рыбка. А Дван, сидя в овчарне, напевал грустную песню… Кажется, о несчастной любви.
— Догадался по вашему виду.
Девушка недоверчиво на него посмотрела, но больше ничего не сказала. Ей было неловко говорить о младенце в присутствии Коллума… Он ведь знал правду о ней, просто забыл на какое-то время. И когда вспомнит, вряд ли захочет иметь с нею дело…
Она носит бастарда.
Отголосок греховной ошибки длиной в целую жизнь…
Коллум видел, что она внезапно закрылась, и сказал первое, что пришло в голову. Просто он часто думал об этом…
— У вас красивые волосы, госпожа.
Девушка тут же зарделась и вскинула обе руки к волосам.
— Вовсе нет, они слишком темные от природы. Приходится выжигать их купаросовым маслом!
Она заправило за ухо выбившиеся пряди волос и ощутила, как пальцы мужчины коснулись затылка. Ее словно током прошибло…
— Не делайте этого, — прошептал он у уха. — Не выжигайте волос. Ваш собственный цвет намного красивей!
Девушка задрожала словно в ознобе и, стоило ему отступить, поспешила сказать:
— Наверное, все-таки нам пора разойтись. Время позднее…
— Еще только исправим ошибку.