Хозяйка Его Виноградников
Шрифт:
Увидев замок впервые в шестилетнем возрасте, Рэй был так потрясен его размерами, что, находясь внутри него всё время боялся, потеряться и заблудиться. Однако признаться в этом, по его мнению, было бы трусостью, поэтому он пытался убедить Дэвида, что в замке ему не хватает воздуха, потому он предпочел бы жить в сторожке садовника.
Вот и сейчас снова ему хотелось как тогда в детстве подбежать к Дэвиду и пожаловаться на то, что он задыхается и отпроситься… Нет, не в сторожку садовника, а в винодельню или на виноградники. Но… Дэвид не позволил ему тогда, не позволит и сейчас. А потому
Ему таки пришлось сменить удобную рабочую одежду на фрак и напялить на себя ненавистные лаковые туфли и бабочку. Как там говорят: «не так страшен волк, как его рисуют»? Ага, держи карман шире! Все его страхи не просто оправдались, но и оказались еще страшнее, чем он помнил! Единственное, что хоть немного примеряло его с добровольно натянутыми на себя орудиями пыток, было великолепное бордо, которое он закусывал канапе. Последние, к слову, тоже его раздражали! Он пропустил обед и поэтому одно канапе ему было даже не на один зуб, а на четверть зуба, а класть в рот сразу два или три, а тем более, четыре было неприлично! Вот и приходилось ему клевать, как голодная птичка зернышки. В том смысле, что часто-часто. Что тоже, к слову, тоже было неприлично!
И кое-кто уже даже это отметил и осуждающе на него посматривал. Но будь он проклят если ради приличий будет вести себя как… как его там… ах да, сеньор Маттео Фортескью, который под блюдущим взглядом своей обвешанной драгоценностями как новогодняя ёлка игрушками благоверной, микроскопические канапе не глотал, а откусывал. Рэй даже озадачился тем, как ему это удавалось? И практически мгновенно пришел к выводу, что это выше его понимания. Вслед за чем, в который раз напомнил себе, что к выбору супруги нужно подходить очень и очень тщательно, а то заполучишь себе в жены вот такую вот надзирательницу. Она-то, судя по её весьма и весьма выдающимся корпулентным достоинства, себя ни в чём не ограничивает, а мужа и сама не кормит и в гостях нормально поесть не даёт!
«Как же не ошибиться? – Задумался он. – Вот взять хотя бы Джулию, какая из неё будет жена?.. – продолжил он мысль и вдруг хлопнул себя по лбу, чем вызвал смех у маленького дьяволенка, игравшего у его ног с игрушечными солдатиками. Рэй пока не знал, чьё это чадо, но пообещал себе, что обязательно узнает, как только это исчадие ада ещё раз попытается украдкой вытереть об его брюки или туфли свои измазанные шоколадом пальцы и ладони.
– Джулия! – вспомнил он. – Она просила, и я обещал, что буду к ней внимательней. А я снова о ней забыл.
Джулия была чувственной, сексуально раскрепощенной, дьявольски красивой и столь же дьявольски ревнивой, решительной и настойчивой богатой вдовой, которая наметила себе его в мужья. И шла она к этой цели с грацией слона в посудной лавке, в том смысле, что она растаптывала все препятствия на её пути, даже не замечая их. Рэй, однако, всё ещё сопротивлялся. Хотя и не совсем понимал, почему. Ему было хорошо с ней. Особенно в постели. То же, что она хотела за него замуж, ему скорее льстило, чем раздражало. Он понимал, что такая женщина, как Джулия, даже не будь она богата, не знала бы отбоя
Из раздумий Рэя, как ни странно, вырвала установившаяся вдруг в гостиной абсолютная тишина. Казалось, даже воздух замер в ожидании. Гости, прежде гомонившие без умолку, вдруг замолкли, и устремили своих взгляды к дверям. Не остались в стороне также и Рэй, и маленький дьяволенок и практически синхронно повернули головы.
– Тю! – уже через мгновение озвучило своё мнение трехлетнее исчадие ада и потеряло к виновнице всеобщего внимания всякий интерес.
Он думал, наконец-то, торт принесли, а это всего лишь очередная сеньорита. Да красивая, но он их таких красивых сегодня уже сотню штук перевидал! Тогда как торта ни одного! А мама ему обещала торт!
Но не бывает худа без добра, зато… пока сидящий рядом с ним синьор занят разглядыванием красивой сеньориты, он наконец-то сможет вытереть об него свои липкие от шоколада руки!
Сказано – сделано! Ну почти…
Увидев в дверях Викторию, Рэй тоже испытал досаду.
– Мог бы и догадаться, – пробормотал он.
О нет, досаду в нём вызвало не то, что он сразу не догадался из-за чего весь сыр-бор. Досаду в нём вызвало то, что при взгляде на сводную сестру у него, как и у всех остальных в гостиной, на несколько секунд перехватило дыхание.
Шелковое платье насыщенного цвета морской волны, идеально гармонировало с её глазами. Плотно облегая ее изящную фигурку от плеч до талии, книзу оно расширялось, переходя в двойной клёш. Юбка платья была столь мастерски скроена, а шелк был столь высокого качества, что впечатление «текучей воды», которого добивалась швея, было настолько полным, что, казалось, стоит Виктории только резко повернуться и в гостей полетят вполне настоящие брызги воды.
Акцентируя внимание на хрупкости девичьей фигурки и нежности её кожи плечи были оставлены открытыми. Корсет и рукава «фонарики» были вышиты серебряными нитями, которые мерцали при каждом движении девушки, подобно лучам солнца, отраженным от водной глади.
Её отливающие золотом волосы уложили в элегантный пучок, оставив при этом несколько локонов мягко обрамлять ее лицо. Пучок украшали усыпанные маленькими изумрудами серебряные шпильки, которые отражая свет приковывали внимание к ее лицу с поразительно чистой, почти сияющей кожей, на котором не были ни грамма макияжа за исключением тонкого слоя бальзама на губах, который подчеркивал их естественный насыщенный темно-пыльно-розовый оттенок.
Что же касается румянца на щеках и лихорадочного блеска в огромных зеленых глазах, то, лишнее и говорить, что они были результатом переживаемого Викторией волнения.
Рэй, само собой разумеется, был другого мнения. Оценив представший перед ним образ трогательной невинности и чистоты, который резко контрастировал с буйством красок нарядов и боевым раскрасом всех остальных присутствующих в гостиной дам, он в очередной раз убедился, насколько Виктория – великолепная актриса, а значит, опасный и коварный враг.
– Ку-ууда?! – прошипел он, схватив исчадие ада за запястья буквально за секунду до того, как оно успело прикоснуться своими липкими, подлыми ручонками к его штанине.